Чудовище и красавица

– Не знаю, душа моя. А вдруг девочка никакая? Жаль будет потратить целый вечер, а выпроводить ее сразу я, как джентльмен, не смогу. Давай я приеду завтра на часок. У тебя ведь тоже есть там номер, так?

– Естественно, мой люкс.

– Ну вот и славно. Тогда я сначала с Наташей пообщаюсь, а потом в твоем люксе поговорю с этой…

– Сандугаш, – опять подсказала Марианна.

– Вот именно! Договорились?

– Конечно.

Как будто бы у Марианны был какой-то выбор. И вот теперь ей надо было объяснить этой сельской, не поцарапанной жизнью Сандугаш, почему та должна уединиться в номере люкс с одним из спонсоров, утаив впечатления об этом свидании от своих новых подружек. Самая неприятная часть ее работы – сводничество. Но разве от этого уклонишься?

С каждым днем характер Наташи все больше портился (хотя куда уж больше, казалось бы). Если в самом начале ее просто недолюбливали, то на исходе второй недели другим девушкам выть от нее хотелось. Она грубила, хамила, позволяла себе даже провоцировать драки. Хорошо, что в этом году на «Мисс Стране» подобрался более-менее мирный состав. Одна девушка случайно в коридоре врезалась в Наташу, и та ее так толкнула, что обидчица упала, заработав синяк на бедре (ничего страшного, но для человека, которому предстоит показаться в купальнике перед публикой – целая маленькая трагедия). В другой раз Наташе показалось, что соседка, Мишель, воспользовалась ее ночным кремом. О, как Наташа орала – как итальянская жена из кинокомедии.

– Ты хоть представляешь, сколько стоил этот крем?! Да тебе за отсос столько бы никогда не заплатили!

– Успокойся, я не брала, – оправдывалась Мишель.

– Не ври! И ты лезла в него своими грязными пальцами! На нем теперь твои бактерии!

– Ты ненормальная, Наташ. Мне на фиг не нужен твой крем.

– Если я еще раз увижу, что ты роешься в моих вещах, я из окна тебя выкину!

– Да пошла ты! И вообще, мне пока не нужен такой дорогой крем, как тебе, ведь я и так молоденькая и свеженькая! Пользуйся сама!

Этого Наташа уже не могла вынести – она в атакующем прыжке бросилась вперед и впилась сопернице в волосы. Визги, вопли, звук падающего стула. Когда взволнованные соседки ворвались в их номер, они обнаружили девушек катающимися по полу. Еле разняли. В итоге Мишель обзавелась кровоподтеком на щеке, который ей теперь все время придется замазывать густым тональником. А Наташа едва не лишилась одного из своих виниров. Марианне пришлось строго поговорить с обеими, пригрозив в случае еще одного подобного нарушения разорвать с ними контракт. Мишель краснела и даже всплакнула, Наташа же держалась гордо.

– Никуда вы меня не выкинете, и сами прекрасно это знаете! – нагло улыбалась она. – А вот эту давно пора выгнать. Тем более что она никакая. Страшная. Лицо как жопа.

«Ненавижу Наташу, – думала Марианна, сохраняя спокойствие на лице. – Ненавижу Вертинского. Всех ненавижу!»

На самом деле Наташино поведение было криком о помощи. Она ведь места себе не находила. Ей казалось, что жизнь ее рушится на глазах. Иногда она просыпалась среди ночи от сильного сердцебиения: «Он мне изменяет! Он сейчас кувыркается с кем-то в койке!»

Вертинский звонил ей, но редко, близость с ним куда-то испарилась. Теперь казалось, что раньше их объединяло всего лишь близкое расстояние. Была Наташа рядом, и он получал удовольствие, пользовался ее энергией, как гурман. А нет Наташи – пошел искать точно такое же удовольствие в чужих постелях. Может быть, нашел уже для себя новую королеву.

Ох, как же некстати этот конкурс! Еще бы пару месяцев рядом с Вертинским, и Наташа точно выжала бы из него предложение руки и сердца. Они так быстро сблизились, и дальше их отношения развивались бы столь же стремительно. А теперь она торчит, как дура, в каком-то заштатном пансионате среди тупых куриц, мечтающих о короне, которая по праву принадлежит только ей одной. Ей, Наташе, и больше никому. И Леопольд Вертинский тоже принадлежит только ей.

Когда Вертинский звонил, Наташа старалась оставаться той легкомысленной девушкой, к которой он привык. Шутила, смеялась, осторожно планировала общее будущее.

«А вот после конкурса мы же поедем с тобой в Монако?»

«А летом ты познакомишь меня со своими детьми? Мне так интересно увидеть твое продолжение, это ведь настоящая магия».

И так далее.

И Вертинский вроде бы со всем соглашался – да, поедем, да, познакомлю. Тем не менее между ними появилась дистанция – незримая, но осязаемая пропасть. Он стал каким-то… более формальным, что ли.

И Наташу напрягало, что он ни разу не выразил желание ее навестить.

– Я просто устаю страшно. У меня несколько важных сделок, иногда переговоры затягиваются до трех ночи. Бешеное время!

– А хочешь, я отпрошусь у Марианны и сама приеду к тебе?

– Не стоит. Занимайся конкурсом, это сейчас для тебя самое важное. Это же твое будущее!

«Нет, нет, нет, это ты – мое будущее!» – хотелось возопить Наташе, и она собирала всю волю в кулак, чтобы со смешком ответить ему:

– Да, конечно! Просто я очень, очень соскучилась!