Чудовище Карнохельма

И стоило подумать, начинала терзать мысль: как там варвар, снаружи? Ночью холодно… Хотя он, похоже, совсем не мерзнет. И все равно… Разве это дело — сидеть одному на снегу? Может, снова позвать ильха внутрь? Так ведь откажется. Точно откажется… И почему я вообще за него переживаю? Он варвар и сам сказал, что вырос в этих горах.

Усталость взяла свое, и я все-таки уснула. Правда, поспать удалось недолго, потому что за стенами взвыли волки. От жутких звуков я чуть не поседела, а может, и обзавелась парой белых прядей, кто знает! Под черной сажей все равно не видно! Деревянные стены лачуги казались слишком ненадежной защитой, так и чудилось, что со всех сторон полезут хищники.

И мучила мысль — как там снаружи Рагнвальд. А вдруг его уже сожрали? Не выдержав, я даже дернула дверь, опасаясь увидеть обглоданное тело, и изумилась, поняв, что ильх меня запер! Створка не поддавалась, похоже, с другой стороны ее подперли бревном! И зачем, интересно? Чтобы чужачка не доставала с вопросами и глупостями? Да больно надо!

— Варвар нечёсаный! — возмутилась я. — Зря я о тебе беспокоюсь. Таким любой волк подавится!

Вой прекратился так же внезапно, как начался. Словно кто-то щелкнул пальцами, и над скалами повисла тишина. Я долго вслушивалась в нее, глядя в крохотное окошко под самым потолком лачуги. Оно служило скорее для циркуляции воздуха, а не для любования закатами. И видно в него было лишь кусочек неба. Но что это было за небо! Густая ночная тьма цвела разноцветными красками и переливами. Правда, налюбоваться я не успела — полыхнув, сияние прекратилось.

А я все-таки уснула.

А проснулась от голоса ильха:

— Вставай, солнце уже поднимается.

Я свесила ноги, сонно потянулась. В узкую щель окна плоским потоком втекал жидкий утренний свет. Зевнув, я потянулась за своими очками, да так и замерла с занесенной рукой и открытым ртом.

Я… видела.

Видела!

Я могла рассмотреть мужское лицо с уже отросшей серой щетиной, сжатые губы, поперечную морщинку на лбу, метельные ресницы с совершенно белыми, морозными кончиками. И все это — без очков! Я видела множество деталей, а ведь раньше без окуляров все тонуло в тумане!

— Я тебя вижу… — от изумления закружилась голова. — Вижу!

— О чем ты? — не понял Рагнвальд.

— Я тебя вижу! — завопила, вскакивая. — Без очков! А я ведь думала, что совсем ослепла, потому что последние дни не могла рассмотреть ничего дальше своей руки!

— Ты не видела? — ильх выглядел потрясенным. — Постой… вчера, когда ты шла за мной, не видела дальше нескольких шагов?

— Трех, если быть точной! — от счастья, что главный ужас моего существования вдруг каким-то волшебным образом отступил, я не выдержала и рассмеялась. И тут же всхлипнула. Тоже от счастья! Верно, выглядела я как помешанная, но было наплевать!

— Подожди, — ильх потряс головой, моргнул. — Почему ты мне не сказала? И почему ты не видела? Мертвые земли твоего дома лишили тебя зрения? Но как же ты шла? Я ведь порой… отходил далеко. Как?

— По следам, — счастливо улыбаясь, выдала я. — На снегу были твои следы. Ну и тропинка все равно ведь одна… Великие перворожденные! Неужели я вижу? Я не ослепла!

Смахнула влагу с глаз, с восторгом осматриваясь. Теперь все было иначе! О прекрасные перворожденные хёгги! Неужели я вижу? Очертания приобрели четкость и краски. Оказывается, покрывало на лежанке не серое, а сшито из множества лоскутов, а край деревянного изножья любовно обнимает вырезанный вьюнок. Детали, которые раньше были мне недоступны, выплывали из мрака слепоты и наполняли душу невыразимым счастьем! Я снова рассмеялась, бросаясь из одного угла в другой и с восторгом разглядывая сучки на стенах, незатейливые рисунки на глиняных чашках и сколы на единственной тарелке. Да, я видела не в совершенстве, многие детали все еще ускользали от меня, но все же видела! Без очков!

— Не понимаю, как это получилось! Это ведь невозможно! Мое зрение улучшилось!

— Это сила Зова, — со странной интонацией произнес ильх. Он отступил в густую тень, наблюдая за мной.

— Что такое Зов? — живо откликнулась я, продолжая кружить по крошечной комнатке. Захотелось выбежать из лачуги и рассмотреть две щербатые ступеньки, огромную сосну, валуны, покрытые мхом, камни, небо! Рассмотреть все-все, каждую деталь этого огромного, прекрасного мира. Увидеть своими глазами! Да это же чудо!

— Ты не знаешь про Зов? — как-то хрипло спросил Рагнвальд, но я лишь отмахнулась. От обуревающих эмоций меня распирало изнутри и шатало, словно хмельную! Я даже забыла о наших с ильхом разногласиях! Сейчас меня больше занимало волшебство моего нового мира.

— Впервые слышу!

— И ночью не почувствовала ничего… мм… необычного? — еще глуше произнес ильх. В его голосе скользнула какая-то новая нота, и я все же оглянулась. Но Рагнвальд стоял в сумраке, там, куда не дотягивался луч света. И его лица я не видела.

— Что я должна была почувствовать? Не понимаю тебя! — Я кружила по лачуге, хватая и с восторгом рассматривая предметы. Хотелось смеяться. Или плакать. Или и то и другое одновременно!

— Совсем ничего?

Нет, все-таки этот варвар странный!