Чудовище (СИ)

Должен же быть ответ?! Снова заметался, пытаясь найти хоть зацепочку, хоть малейшую подсказку. Не мог Скай вот просто так и без объяснений. Или без обвинений. Должна же была бы быть хоть записка. ... Что угодно, даже если это Эрик виновен. Обвинить и то должен был... Но не понимал, что искать. И где... В комнате у Ская все пустым и слишком стерильным было. Не таким, как всегда. Словно и вправду готовился... А тогда еще хуже получалось. Тогда выходило, что слепцом таки Эрик был и смог проглядеть начало всего этого кошмара.

Исписанные неровным почерком листки чуть желтоватой бумаги из старых маминых запасов нашел библиотеке в шкафчике с препаратами.

С припиской сверху. "Эрику...".

Буквы были кривоватые, строчки то журавлями к верху уходили, то опускались под тяжестью информации к низу страницы. Видно было - пишет тот человек, который не слишком часто в руках перо или карандаш держал. Оно и понятно было. Когда Скаю учиться, если...

Начал читать здесь же в библиотеке, просто потому, что больше ничего делать не мог. Думал только о Скае. И пока не прочел, с трудом разбирая непривычную вязь букв, треть написанного, не двинулся с места.

А в голове одна только мысль на этот момент была - почему Скай все не объяснил. Ведь проще бы было все, и Эрик помочь смог бы. Не верил?! Вот какой ответ в голову приходил. Не решился доверить тайну Скай. Потому что Эрик после первых попыток узнать прошлое больше не захотел вмешиваться в чужую жизнь, а, тем более, не был готов решать чужие проблемы. Все боялся свой покой нарушить, не хотел чужие проблемы на себя вешать. А надо было! Это не чужой проблемой оказалось.

Читать было больно. Вот что стало по-настоящему страшной правдой.

Жить под одной крышей с человеком, разговаривать, смеяться, вон даже про закаты рассказывать и не увидеть, что происходит с этим человеком. А ведь чувствовал Эрик и боль Ская, и то, каким он стал в последнее время. Но ничего не делал. Вообще. Тактику выжидательную выбрав, и дождался...

Когда до рассказа про плантации и общий барак дошел, даже кулак прикусил от горечи.

Сколько Скаю было, когда с ним так вот... Семнадцать максимум... мальчишка. Что он мог о любви знать? Что он чувствовал тогда, когда знал - нет помощи? Что чувствовал, когда брали насильно, и никто не вмешался? Эрик слишком ярко представил и зеленые поля, и горячее солнце, и бесконечный день с трудной, сложной, изматывающей работой. А после... даже не было отдыха. Да любой бы человек за малейший шанс бы схватился, чтоб выбраться из такого ада... В чем себя винил Скай было совершенно непонятно. В том, что хотел, чтобы не было больно? В том, что хотел обычную спокойную жизнь? Не плантации, хлопок и хлыст надсмотрщика по плечам, а то, что и полагалось - дом, семью и любовь? Разве этого хотеть преступно было?

Имя Рамзи в определенном контексте не понравилось совершенно. Помнил же хорошо нищего оборванца с пронзительно-голубыми опасными глазами. Вот, оказывается, где Скай познакомился с Рамзи, и откуда этот нищий мог знать о парне.

Да, надо признать, если б Эрику рассказали такие новости раньше - правильно подобранные и еще и сдобренные перчинкой, то сам разозлился бы слишком. На Ская, на ситуацию, на дурацкие тайны в прошлом. На то, что это прошлое влияет на настоящее.

Ведь помнил же до сих пор, как, Ская по плечам погладив, сухое: "Не надо. Я не хочу", - в ответ получил. Если б Рамзи сообщил, что Скай в постели с любовниками непонятно какими кувыркается, а его хозяина, господина, отталкивает и игнорирует - скандал большим был бы. Обида бы не дала разуму правильное решение принять и, кто его знает, что бы Эрик сделал?

Не помощь бы предлагал, так точно.

Сволочью Рамзи был - это тоже стало уже понятно. С ядовитым языком и камнем вместо сердца.

Но даже Рамзи и то понять можно было - точно так же с плантаций выбраться хотел, точно так же выжить стремился.

А вот как понять Терри...

Кем Скай для него был? Нет, явно не другом. Хоть Скай так бы хотел в это верить или даже себя пытался убедить в этом. Потому что... То, что случилось позже, друг точно сделать не мог. Это Терри первым не выполнил обещание.

С этого все и началось.

Но прежде, чем дочитывать последние строчки, передышка нужна была. Понимал - там самое основное. Тяжелое. И Эрик, вдруг осознав, что плачет, что горячие слезы таки по щекам бегут, и он это чувствует, рукой вытер щеки и набрал вызов доктора Блоу.

Хотел хоть какие-нибудь новости. Хотел хоть кому-нибудь, кто бы понял, сказать, насколько сейчас невыносимо ждать и не знать, чем ожидание закончится...

- Пожалуйста, - попросил шепотом, слушая гудки.

Боялся новостей и не мог без них. Хоть что-нибудь.

Доктор ответил на последнем сигнале вызова. Голос у доктора был уставший... Тусклый.

Но на вопрос Эрика ответил сразу:

- Пока стабильно-тяжелый... Но дышит сам. Прогнозы давать не буду... Подождем сутки. В любом случае - процесс реабилитации долгим будет. Жалко мальчишку. Зачем вы так с ним, Эрик?

А Эрик на обвинение ответить не смог. Ведь и вправду получалось, что он виноват.