Свое знакомство с семьей Моррис я хотела начать с Лилибет Моррис, но, судя по фотографиям, которые регулярно публикует ее супруг, они все еще в «заслуженном раю» где-то на берегу Карибского моря, а потому я выбираю Гвен. Во-первых, из-за того, что на тот момент, когда Пол появился в новой семье, Джейкобу Моррису было уже тринадцать лет, а это не самый простой возраст, и я почти уверена, что приемного брата он воспринял прохладно, если вообще заметил. Другое дело Гвен, которой тогда только исполнилось шесть. Во-вторых, к Гвен мне гораздо проще приблизиться, не вызывая подозрений и ненужных вопросов. А потому в пятницу, освободив первую половину дня, я отправляюсь в Центральный Квинс. Такси едет вдоль линии берега по Белт-Паркуэй, когда я, откинувшись на спинку сиденья, открываю на своем телефоне страничку Гвен в социальной сети. Я уже видела эти фотографии прежде, но мне нужно подготовиться к встрече, нужно воскресить в памяти все, что мне уже удалось узнать. Вот они с Полом корчатся от смеха, держа в руках какие-то пестрые ленты, вот Пол впечатывает ее лицом в праздничный торт под общие аплодисменты радостных гостей, а на другом снимке уже Гвен, забравшись на спину брата, размахивает металлическим предметом, похожим на вилку, вероятно, выкрикивая какие-то забавные команды, вот они отдыхают на пляже, занимаются в спортзале, бегают по аллеям Центрального парка. Масса ярких счастливых моментов и поводов для гордости: билеты на концерт в Карнеги-холле, фоторепортаж из звездной гримерки. Но счастливая хроника жизни обрывается 10 мая, когда, вероятно, Пол улетел на заключительные концерты своего турне по странам Южной Африки, а уже 17 июля на смену всему этому празднику приходит простой и страшный – черный квадрат. Не шедевр Малевича, а символ зияющей дыры в душе и сознании. Смерть Пола.
Для своего визита в пекарню я выбрала самый обычный наряд: потертые джинсы, зеленую футболка и кепку. В таком виде мне легко затеряться в толпе покупателей, но стоит мне войти в заведение, как я мгновенно оказываюсь у всех на виду. Здесь ни души. К такому повороту я оказалась совершенно не готова. Поспешно натягиваю на лицо улыбку, обмениваясь приветственными фразами с девушкой, что стоит за прилавком. Я стараюсь не смотреть на нее дольше пары секунды, а потому у меня нет уверенности в том, что она и есть та, кого я ищу. Витрина представляет собой изобилие самой разной выпечки – от классических круассанов до тортов с кремами.
– Я могу вам помочь? Может быть, что-то посоветовать?
Голос звучит у меня за спиной, и я резко оборачиваюсь. На этот раз у меня нет нужды отводить взгляд в сторону, и я позволяю себе рассмотреть девушку с самой приветливой улыбкой, какую мне только доводилось видеть в подобных заведениях. Мы с ней почти одного роста, светлые коротко стриженные волосы с объемной длинной челкой, спадающей на левую сторону лица, голубые глубоко посаженные глаза, россыпь золотистых веснушек на щеках сводят к нулю мои шансы на ошибку. Передо мной, бесспорно, стоит Гвен Моррис.
– Не откажусь, – отзываюсь я, отвечая ей улыбкой. – Вы недавно открылись, верно?
– Да, и мы будем рады видеть вас в числе наших постоянных клиентов. Может быть, вам что-то уже приглянулось?
– Я думала взять себе на завтрак круассан и кофе, но немного растерялась.
– Понимаю. Я бы предложила попробовать наш фирменный фисташковый чизкейк или шоколадный рулет с ореховым пралине.
– Это даже звучит вкусно. Давайте начнем с рулета и американо.
– Отличный выбор! – одобряет она, возвращаясь на свое рабочее место по ту сторону от прилавка.
Воспользовавшись паузой в нашем общении, я позволяю себе, наконец, осмотреться по сторонам. Заведение выглядит по-домашнему уютным, во многом благодаря скатертям на столах, расставленных у окна, утопая в лучах утреннего солнца, и картинам в деревянных рамах, развешанным на стенах, ну и разумеется, музыке, которая звучит так тихо, что легко можно решить, будто она играет только у тебя в голове.
Я наблюдаю, как Гвен подходит к витрине и выкладывает на тарелку кусок рулета. Наши взгляды на миг встречаются – мы вежливо улыбаемся друг другу, после чего каждая из нас снова остается наедине с собой и своими обязанностями: она варит мне кофе, а я ищу взглядом то, что поможет мне завязать с ней беседу. Я не особо хорошо разбираюсь в живописи, но уверена, что минимум две картины являются ретроспективами известного австрийского художника Густава Климта.
– Ваш заказ готов. Завернуть с собой или вы будете завтракать здесь?
Я продолжаю шарить глазами по залу, обсуждение картин не кажется мне верным решением ровно до тех пор, пока, наконец, не замечаю арт-объект совсем другого толка. Прямо у входа в такой же деревянной раме висит мужской портрет, выполненный в той же технике и цветовых решениях, что и известная работа Климта «Поцелуй», и все же это полотно совершенно точно принадлежит другому мастеру.
– Это же Пол Моррис, я права? – спрашиваю я, изображая удивление.