Чудовищное предложение

Может, это все искусный развод? Ну, а почему нет?

Если бы я был мошенником, то с радостью бы пользовался такой схемой: находить родителей богатым и успешным сиротам. Вот только пара вещей не сходилась: Клаус утверждал, что моя мать богата, да и репутация самого немца была идеальна. Даже веря Доновану, я сам после ухода детектива полез в интернет и несколько часов изучал все, что там есть на Витгенштайна.

Забавно, что у него был прекрасно оформленный сайт, блестящие отзывы, а вот его фотографий в сети почти не нашлось. Зато нашелся инстаграм его жены. Вот уж кто не скупился на выкладку в сеть сотен, если не тысяч фотографий.

Я перелистывал их одну за другой, будто подглядывая в чужую жизнь и чувствуя себя при этом извращенцем-вуалеристом. Только подглядывал я не за сексом, а за семьей.

Идеальной, мать ее, инстаграмной семьей. Я убеждал себя, что все на снимках – постановка, вот только глядя в глаза людей на фотографиях, я понимал, что нет.

Русская жена немца – Елена Сайн-Витгенштайн – со свойственной русской душе щедростью делилась счастьем со всем миром. Фотографии со свадьбы, путешествия по миру, рождение погодок дочери и сына. Слепки их ножек и ладошек на память, первые шаги, улыбки, попытки произнести какие-то звуки. Клаус, целующий детей так, словно они самое дорогое в его жизни, катающий их на плечах, обнимающий жену… И так до бесконечности.

Нескончаемый поток семейной радости, спрессованный в концентрат идеального счастья, которого был лишен я.

Головой я понимал, что где-то за кадром наверняка остались бытовые ссоры, бессонные ночи с больными детьми, но все это казалось такой мелочью по сравнению с тем, что у этих людей была семья. И они ее построили и продолжали строить дальше.

А я? Я смогу точно так же?

От этой мысли стало паршиво.

Я поднялся с кресла и налил себе из бара виски на два пальца. Обычно я не пью, алкоголь – это вообще тупиковый путь, но сегодня был тот самый день, когда я мог себе это позволить.

Возможно, мисс Тосни была не так уж права, сравнив себя с породистой лошадью. Я ведь ее потому и купил, что хотел от нее породистых детей. Но глядя на Клауса, от которого прямо «перло» немецким аристократизмом, и простую, хоть и действительно симпатичную Елену, я понимал: детектив жену не покупал. Между ними было нечто большее, чем банковский счет с десятком нулей.

Любовь, мать ее!

А у меня вот любви не было. Никакой. Даже купленной. Да и привык я уже жить без нее.

А вот семью хотелось.

Чтобы мисс Тосни так же выкладывала в инстаграм фото наших детей и целовала в лоб перед сном, а утром я катал их на плечах.

Мне бы очень этого хотелось, но как к этому прийти, я не имел представления. Только сейчас я понял, что ни хера не знаю об отношениях. И что заставить Одри ходить за мной с матрасом и делать минет по команде – маловато для счастливой семьи.

Так я загнал себя в мысленный тупик, из которого не представлял, как выйти.

За окном уже давно стемнело, и офис опустел, а я все еще сидел в кабинете и тупо пялился в чужой инстаграм.

Раздался стук в дверь. Подняв взгляд на прозрачную поверхность, увидел своего водителя.

– Войди, Кевин, – бросил ему.

– Мистер Харрис, – обратился он. – Вы собирались в обед ехать на ипподром. Но уже почти девять, и он скоро закроется…

– Я передумал. Обстоятельства изменились. Подготовь машину. Спущусь через десять минут, отвезешь меня домой.

– Хорошо, мистер Харрис.

Кевин ушел, а я заставил себя выключить компьютер, свет и тоже вышел за ним следом.

Ехали мы не спеша, встряв в этот поздний час в самые пробки. Кое-где водитель пытался объехать, вот только Нью-Йорк не тот город, где можно проложить сотню маршрутов в обход.

Впереди замаячил огромный торговый центр. И я, проклиная себя за забывчивость и невнимательность, вспомнил, что хотел позвать Одри в магазин игрушек.

В этом здании он тоже был огромный, хотя и не такой, как главный магазин для детей на Таймс-сквер. Почему-то в этот момент вспомнил фильм «Один дома», где юный герой ходил по универмагу и скупал все подряд, тратя деньги папочки… Неуместная ассоциация.

– Останови, – попросил я Кевина, и, стоило ему припарковаться, как сказал ему подождать и пошел к центру.

Мне хотелось выбрать подарок для Одри. Пускай даже он будет не совсем к месту. Вот просто так. Пытался представить игрушки, которые у нее могли быть в детстве и которые вдруг исчезли после смерти родителей. Наверняка у нее были сотни кукол в разноцветных платьях.

Прошел мимо всевозможных Барби и им подобных красоток. Коллекционные фарфоровые тоже отмел. Почему-то они прочно ассоциировались у меня с фильмами ужасов.

Мысль, что я занимаюсь полной ерундой, все еще не покидала. Все же мисс Тосни было уже восемнадцать, наверняка она мечтает о драгоценностях, но отчего-то я продолжал идти по магазину дальше, пока не остановился у стеклянной витрины.

За стеклом в подсветке из светодиодных ламп сидел медвежонок. Сантиметров тридцать в высоту. У него были грустные глаза и потерянный вид. Так, словно кто-то его здесь бросил одного и ушел, наигравшись.