Чудовищные сны разума (сборник)

В съемочную бригаду Измайлов взял как всегда Соколова с Башметовым, а монтаж возложил на их штатного компьютерщика Сашу Зигеля – лучшего в городе аниматора. Производство ролика растянулось на две недели, но результат был налицо – заказчик без разговоров утвердил проделанную работу и тут же перечислил всю оставшуюся сумму. С этого проекта Измайлов как продюсер заработал втрое больше обычного. Теперь можно было со спокойной душой ехать в Москву.

ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ Id

С Анкой – моей бывшей подругой – мы жили около трех месяцев пару лет тому назад у меня на моей самой первой принадлежащей мне однокомнатной квартире на пр. Одуванчиков, 22, кв. 24 на «Стадионе «Мир», доставшейся мне по наследству от покойной бабушки. Аня – молодая красивая черненькая татарочка – работала продавщицей в магазине возле Городского рынка, где я с ней и познакомился, когда покупал строительные материалы для ремонта своей первой квартиры. Вспоминается такой эпизод: Анка лежит где-то у меня в ногах, у нее голая грудь и торчат набухшие ярко-алые соски, и они окружены пушком волос. Я несколько раз встаю и прохожу мимо, даже не трогая их, то ли потому что они мне безразличны – ее груди с сосками, то ли потому что противны.

Еще такой эпизод: я с нею и другом под одобрительные смешки выпендриваюсь перед другой девицей, показывая ей, какой я мускулистый и накаченный. С громким возгласом я напрягаю мышцы, в особенности «крылышки» (широчайшие мышцы спины), раздуваясь как кобра (это похоже на сцену в одном из фильмов Брюса Ли, где он так же раздуваясь, показывает «треугольник» – осиная талия, раздутые широчайшие и широкие плечи). Вот, мол, какие бывают культуристы. Плечи, грудь и «крылья» распирают мою футболку, хотя они и не мощные, маловат объем, но рельеф потрясающий, мышцы твердые как сталь, жесткие, пусть и малообъемные. Типичный атлетик-астеник.

Я стою на ул. Большевицкая, возле здания Администрации, на остановке вместе с другими людьми и пытаюсь уехать, но пока это не удается – весь транспорт (автобусы, троллейбусы, трамваи) забит до отказа. Странно, кажется, я еду домой, но тогда для этого мне нужно пройти дворами и я окажусь у себя, но вместо этого я стремлюсь доехать одну остановку до рынка и вернуться обратно по проспекту. Я с нагруженной тележкой (сумка на двух колесиках с металлической ручкой) и большой сумкой в руках. Обе руки заняты. Напротив останавливается трамвай, долго стоит с закрытыми дверями, так как впереди затор – стоят еще несколько таких же трамваев.

На улице то ли холодно, то ли идет дождь, поэтому, когда на мгновение двери трамвая приоткрываются, я ныряю в него (видимо на самом деле я ждал именно автобуса, а не трамвая, ибо в противном случае уже давно бы сел в один из них). Трамвай пока стоит на месте, я всматриваюсь в заднее окно, не едет ли мой автобус, тогда я попытаюсь, раскрыв двери, спрыгнуть. Но тут к моему удивлению и радости, трамвай начинает двигаться и подъезжает к рынку. Я выхожу со своей поклажей и шлепаю по грязи. На улице настоящая жижа, пока дохожу до автобусно-троллейбусной остановки, чуть ли не по колено пачкаюсь в грязи, забрызгивая ею сумки. Правый ботинок аж приотрывается (подошва частично отрывается, в ногах хлюпает).

Только подошел на остановку и вижу – подъехал автобус № 220, но частный, в нем сидят все ребята из «Эс Си Ай» (мои деловые партнеры, с которыми я сотрудничаю в своем рекламном бизнесе – видеопроизводстве). Я начинаю кричать им, чтобы взяли меня, и стучать в стекло, дабы шофер обратил внимание и открыл. Но шофер какой-то строптивый и говнистый, никак не хочет открывать. Директор «Эс Си Ай» Фидель Ильдусов говорит ему с пренебрежительной ухмылкой что-то типа «возьми, мол, его, ему по пути». Наконец, водила намекает, чтоб я заплатил тогда хотя бы рубль, мол, я со стороны, а он вызвался везти их, я же чужак, не свой. Я в отчаянии кричу ему, что заплачу 2 рубля как за маршрутку, только чтобы подвез. После этого он открывает двери и впускает меня. Водила – какой-то барыга в телогрейке, рядом с ним двое таких же. Пока едем, эссиайники отпускают в мою сторону насмешки, порою язвительные, больше всех старается толстый, рыхлый Фидель Ильдусов. Я все терплю, ничего не отвечаю.

При подъезде к Дому Литератора, я говорю шоферу, где остановиться. Он останавливается возле трансагентства и даже поворачивает направо (ЭсСиАй-то расположено рядом, напротив-наискосок моего дома). Он все едет, хотя я его об этом не просил, заезжает во двор, мне это на руку – прямо рядом с моим домом. Я расплачиваюсь с ним, выхожу, мужики, что рядом с ним, помогают вынести поклажу – сумку-коляску и металлическую подставку. Но вместе с ними они по ошибке выносят и штатив, принадлежащий эссиайникам, а конкретно фотографу Семену Бобрику. Я кричу им, что это не мой штатив, они забирают его, а я направляюсь к себе.

Еще они, козлы, мне говорили, что нужно загорать, выезжать за город на природу, почему, мол, я все еще не загорелый. В ответ я возражаю, что еще холодно, слишком прохладно для загара.

ЭКЗИСТЕНЦИЯ Ego