Чудовищные сны разума (сборник)

В голове майора полыхнуло, чей-то голос прошептал: «Он не болен, все понимает, хочет жить». «Я сам теперь болен», – успела мелькнуть мысль. Сыскарь вскинул руку выше – целясь прямо в скалящуюся рожу. Тишину разорвал гневный раскат грома. Тело медленно, как показалось оперу, очень медленно падало навзничь – тело врага, подонка, убийцы-душегуба!..

Тяжело дыша, подбежал Быстрицкий с пистолетом в руках, с ужасом оглядел полутемный пятачок дворика.

Потом было дознание, были мытарства. Начальство, прокурорские, нюхачи из Управления собственной безопасности – всем хотелось попить крови строптивого опера. Не прошло и недели – и его вышибли из органов за превышение должностных обязанностей.

Месяц Рамиль не просыхал – пил по-черному. Но наступил день, когда он понял, что жизнь продолжается, а он еще не стар и полон сил. Он решил завязать с горькой и заняться своей дальнейшей судьбой. Тут и родственник нагрянул. Рамиль, конечно, слышал о горе дядьки Ибрагима, но ничем не мог тому помочь – к тому времени не вылезал из запоев.

* * *

Поздоровались.

– Понимаешь, – начал Лукманов, – я ни на секунду не сомневался – моя дочь не собиралась ни при каких условиях убегать из дома, и пропасть просто так тоже не могла – только, если ей в этом кто-то помог.

Из его рассказа Мамбетов узнал, что восемнадцатилетняя девушка внезапно исчезла – ушла как обычно на занятия и не вернулась. Оперативно-розыскные мероприятия ничего не дали. Следаки склонялись к тому, что девица смылась от навязчивой родительской опеки, а потом, возможно, наложила на себя руки. Впрочем, розыск продолжался, но это уже так, проформы ради. У сыскарей забот выше крыши и без сбежавшей студентки.

Но сломленный горем отец погибшей не смог согласиться с официальной версией, полагая, что его дочь просто никогда бы не стала совершать такой ужасный поступок. Айгуль, так звали девушку, отличалась жизнерадостным, достаточно сильным характером, хорошо училась, была умна, начитана, красива, пользовалась большим успехом у подавляющего большинства тех, кто ее окружал.

– Я знаю, ты можешь помочь, – пожилой человек крепко сжал руку двоюродного племяша.

И Рамиль решил взяться за это дело, превратившись в частного детектива – но без лицензии и вообще без права совершать дознание.

Прежде всего он нанес визит к следаку, ведущему расследование по факту пропажи – тот был его хорошим знакомым. Приятель подтвердил все факты, по старой дружбе любезно предоставив детективу возможность ознакомиться с материалами. Самой важной уликой, подтверждающей версию официального следствия, была написанная рукой Айгуль (это подтвердила графологическая экспертиза) записка – как полагалось, непосредственно перед уходом и решением свести счеты с жизнью. Она гласила: «Любовь моя, прости меня за все. Я покидаю тебя, Я ухожу навсегда, потому что больше так жить не могу и не хочу. Еще раз прости. Твоя Гуля».

Бывшего опера насторожил тот факт, что в письме она не указала имя адресата, хотя вполне логично было предположить, что им является ее парень, Алексей – других любовников у нее не было. Но так ли это?

* * *

Мамбетов, пару дней потолкавшись среди бывших своих коллег и ничего толком не нарыв, решил зайти с другого конца. Прихватив «трофейный» ствол, он оделся «по-братковски» и отправился по хазам и малинам – трясти наркош и мелких жуликов. На первой же точке, где тусовались наркоманы и уличные наркоторговцы, его приняли за крутого – залетного бандита. «Ты чё, брателла, у нас все схвачено, и крыша своя есть – перетирай с ними». Рамиль «нарезал» двоим самым шустрым, но так ничего и не выяснил, попросту забыв от злости, зачем вообще предпринял этот вояж.

Ближе к вечеру, усталый и взвинченный он направился в больницу, где лежала Гузель, та самая юная милиционерша. Слава Богу, она осталась жива – преступник пырнул ее несколько раз в бок, но жизненно важные органы не задел. Неделю девушка провалялась в реанимации, затем оклемалась и была переведена в палату. Но до поправки было еще далеко.

– Как ты, котенок? – улыбнулся ей бывший опер, кладя на тумбочку кулек с фруктами.

– Тебя увидела и лучше стало, – слабо улыбнулась измученная интенсивной терапией красавица. Потом нахмурилась и прошептала, – операцию нужно делать, Рамиль, иначе останусь бездетной. А она очень дорогая, нужны большие деньги…

– Сколько? – Рамиль подался к ней.

Она назвала нужную сумму. У битого сыскаря едва челюсть не отвалилась – таких денег ему никогда не достать, он ведь не «поднимал реальные бобы», как вся эта новорусская шелупонь. Хотя…

– Не бери в голову, – он крепко сжал ее ладошку, – бабки будут. Я обещаю…

На следующий день новоявленный частный детектив, прикинувшись отмороженным «быком», пошел по известным ему точкам, где навел шорох, где орудуя кулаками, где угрожая стволом, а где пустив в ход оба аргумента. Наркошушера и хулиганье с воришками после столь «весомых доводов» охотно делились неправедно нажитыми «хрустами» с грозным дядей Бармалеем. За день Рамиль насшибал приличную сумму. Но и эта добыча составляла лишь треть нужной на операцию суммы.