Читаем Чукчи. Том I полностью

Я уже упоминал, что описания отдельных воинов встречаются часто в сказаниях. Их имена очень популярны и встречаются в самых различных сочетаниях, в рассказах о войнах с коряками[258]. Очень интересным является тот факт, что один из таких воинов описывается как главный начальник и предводитель. Его зовут Lautь-lьwalьn, что означает "кивающий головой". Это имя дали ему потому, что он подавал сигнал к нападению кивком головы. Как это ни странно, но это объяснение почти наполовину забыто. Иногда мне говорили, что имя "Кивающего головой" произошло от того, что он тряс головой во время езды на оленях по неровной, холмистой тундре. Очевидно, войны с Таньгами способствовали появлению военачальника, хотя обычные условия жизни чукоч слишком просты для возникновения какого-либо начальства, и действительно дело не пошло дальше. Как только войны прекратились, военачальник исчез, и даже самое значение его имени было забыто.

... "Кивающий головой" собирает воинов. У него громкий и сильный голос. Когда чукчи осаждают крепость Таньгов и женщины слышат его голос, они сразу же убивают своих детей, а молодые девушки убивают сами себя. У "Кивающего головой" есть два товарища — lennut и Ajaьrgьn. Последнее имя значит "Крикун". Оно часто встречается среди чукоч даже и в настоящее время. lennut описывается как помощник "Кивающего головой".

"Кто хочет быть моей птичкой из подмышки? (cecgь-valьn pьcekalgьn, т.е. "кто хочет быть моим помощником?") — спрашивает "Кивающий головой". lennut отвечает: "Я хочу быть птичкой из твоей подмышки". После этого они ринулись в бой плечом к плечу.

В другой сказке: "Кто начнет первым?" — спрашивает старичок. "Я начну" — говорит "Крикун". "Кивающий головой" кивает. "Хорошо, ну пусть ты". — "Нет, нет! — восклицает lennut. — Пусть я начну. Я ведь тоже острая спица от рогов "Кивающего головой". Пусть сперва обломают меня. Полные рога у "Кивающего головой".

В другом рассказе lennut описывается так: У lennut'а длинные руки, ниже колен. Кулаки его — как чаши из лиственничного нароста. Его руки крепче железа. lennut на голову выше других людей. Среди толпы его плечи возвышаются и видны издали, как плечи дикого оленя, стоящего в стаде домашних. Он бегает в проскачь по глубокому снегу, бросает ногу за ногу. Его след по снегу не двойной, а тянется цепью. Он ест очень быстро, с жадностью проглатывая куски пищи. Еда сама так и проскальзывает к нему в глотку. После битвы его всегда можно найти в спальном пологу. Он лежит там с молодой женщиной. Его ноги торчат из полога". Ajaьrgьn ("Крикун") подпрыгивает высоко и криком призывает к битве.

К этой группе воинов принадлежит также и молодой Cьmkьl. Это — скромный юноша. "Есть четыре сильных человека", — говорит сказание: "Кивающий головой", lennut, "Крикун" и Cьmkьl. Перед Cьmkьl сидит его отец. Сильный человек молча ждет, пока старик говорит".

Из других воинов должен быть отмечен Nanqacgat. Это — большой, тяжелый человек, одетый в лахтачную кожу. Наконечник его копья — длиной в локоть. Во время ледокола на реке Omvaan он ложится поперек реки и останавливает лед. По его телу, как по мосту, переходят нарты, запряженные оленями. Такие преувеличения представляют обычный стиль чукотских сказаний.

В другом сказании он втыкает свое копье в дно реки. Плавучий лед останавливается. Лет образует временный мост, и по нему проезжают нарты.

В одном сказании появляется еще один сильный человек — Attml~u или Aml~u, что значит "Костяное лицо". Его зовут так потому, что лицо у него очень твердое, жесткое. Стрелы Таньгов не могут даже поцарапать его. С ним вместе живет lennut, его товарищ по жене.

"Костяное лицо" поссорился с "Кивающим" и ударил его ладонью по голове. Тот хворал целое лето. Потом он поправился, стал упражняться: бегает, фехтует копьем, таскает тяжести. Два года упражнялся. Потом с братом поехали они к силачу. Его брата звали Jьrkьtowatlan, т.е. "Имеющий мягкий зад". "Костяное лицо" предложил им заплатить за обиду. Сперва обещал дать им по две тюленьи шкуры, потом — двух бобров; но они отказались. Тогда все четверо вышли из шатра. lennut сел на сани и смотрит. Засучил рукава Костянолицый. Налетел на него один, протянул только руку, смотрит — сзади другой, "Как — говорит, — двое?" — "Да, вдвоем" — "Ну ладно, пусть!" Схватил их за шиворот, тряхнул, стукнул раз-другой лицами и бросил на землю. На земле кровь, как после убоя оленя. Тогда Костянолицый повернулся и вошел в шатер".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука
Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука
Повседневная жизнь средневековой Москвы
Повседневная жизнь средневековой Москвы

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

Сергей Юрьевич Шокарев

Культурология / История / Образование и наука