Чухра

Двое мужчин дожидались окончания процесса моего кормления и выставили за дверь бугаев, как только я отлип от емкости с водой. Бугаи попытались забрать у меня воду, но я завел руку с емкостью за спину и крутанул головой. Один из мужчин, с грубым голосом, снисходительно распорядился оставить мне емкость, на другом языке, но я сделал вид, что не понял его и продолжал пялиться на бугая. Мужчина с мягким голосом посмотрел на бугая и жестом указал ему на дверь. Вот тут я понял, благодарственно улыбнулся и сказал, немного запинаясь от непривычного для меня произношения.

– Спа-аси-ибо.

– Вот видишь, – оживился мужчина с мягким голосом, обращаясь на гортанном языке к своему товарищу. – Этот экземпляр вполне воспринял и впитал язык под разгоном.

– Да, под разгоном. Но после введения разгона, ты ему залил другой язык. Забыл? Общий.

– Точно, – немного удивился с мягким голосом, – интересно, а общий, он понимает?

– Так ты у него самого спроси. – И со смешком добавил. – Если ты не заметил, то мы общаемся на нем. – И тут же, посмотрев на меня, он спросил. – Как самочувствие? Еще есть, хочешь?

Я постарался не подать вида, что понимаю и для убедительности, подался слегка в перед, как бы стараясь понять, что мне сказали. С более грубым голосом рассмеялся и сказал для второго мужчины.

– Вот и полюбуйся на свой эксперимент. Второй язык он не усвоил.

– Но он прислушивается. Посмотри, он и сейчас прислушивается. Может нужно время для усвоения?

– А ты его подержи здесь месячишку, смотришь, он и заговорит. – Насмешка не понравилась мужчине с мягким голосом, и он демонстративно отвернулся, на что второй примирительно посоветовал. – Не злись. У тебя есть несколько дней, пока я немного изменю настройки паучка и внесу протоколы безопасности.

Целых два дня меня практически не беспокоили. Разгородив прозрачным щитом мою комнату на две части. В первой части находился я со своей кушеткой и туалетом, а во второй части все остальное. Видеть я мог все прекрасно, но пройти через прозрачный щит…, или перегородку, не получалось. Под давлением моих рук перегородка малость прогибалась, но дальше не пускала. С бугаями, которые приходили ко мне, кормили, все той же тягучей и густой…, пусть будет кашей и давали емкости с водой, я попытался заговорить, но они делали вид, что меня не понимают, а знание общего языка, я не осмеливался показывать. Как ни как, а это было мое тайное и единственное оружие.

Подслушанный разговор я старался проанализировать и понять со своей точки зрения и тех знаний, которые остались у меня в голове после того гребанного мотоциклиста.

То, что я на планете, это меня обрадовало и то, что на планете имеются еще люди, тоже. Хотя о других людях, я мог судить по тому месту, где был до попадания в эту больничку. Немного не понятно было с куполом и Прежними. Что за купол они упоминали и что за Прежние, которых было не одно поколение. Еще меня смущало упоминание об инкубаторе и о клонах. Инкубатор, по аналогии с моими остаточными знаниями, это что-то связанное с птицей…, но что именно я не помнил. Клоны, это слово хоть и было понятно по общему тексту разговора, но никаких ассоциаций у меня не вызывало. Другое дело, что эти двое, при помощи своего инкубатора заселяли планету, это меня взволновало и удивило. А больше всего меня взволновала мысль, что и я…, а точнее мое тело мальчишки, могло быть выпущено из инкубатора.

Жаль, что после удара, я почти ничего не помню из моей прежней жизни. Не могу объяснить почему, но я был твердо уверен, что тело этого мальчика не мое родное. Хотя не так. Оно мое, но я был уверен, что я взрослый мужчина, а не подросток. Можно запутаться в своих рассуждениях. Сейчас, я мальчишка, но у меня была уверенность, что до мальчишки, я был взрослым мужиком. И то воспоминание, с машиной и гребанным мотоциклистом, меня в этом убеждало, и поддерживало эту убежденность. Оставалось только понять, как мое сознание, как мое Я, оказалось в теле мальчишки, да еще на другой планете. А вот почему на другой планете, не на той, где я был взрослым, я объяснить не мог. Но все полученные знания за период моей, будем считать болезни, склоняли мое мнение именно к этому выводу.

И еще, меня очень волновало, что за гадость собрались в меня подсадить эти два вивисектора. А главное, я не мог им помешать…

В очередной раз, мои глаза открылись, и я уставился на металлический отражатель у меня перед лицом. Мысль, что меня, без моего согласия прооперировали, поразила и возмутила настолько, что я забился на месте и постарался руками ухватиться за металлический экран надо мной. Меня тут же прижала неизвестная сила к столу, на котором я лежал, и в поле моего зрения появились двое знакомых мне мужчин…, моих мучителей. Один из них приложил к моей груди пластину, что-то на ней понажимал и предложил посмотреть своему напарнику со словами.

– На, полюбуйся. Твой паучок сдох.

– Не скажи. Некоторые процессы идут.