Чукотский анекдот

Наконец, когда на чукотском берегу уже перевалило за полночь, отозвался Михаил Меленский. Взяв себя в руки, Роберт Карпентер прежде всего рассказал о делах, о том, что многие гуманитарные и благотворительные фонды могут в короткий срок собрать продукты и подготовить их к отправке на Чукотку. Учитывая бедственное экономическое положение национальных сел, весь груз может быть доставлен в бухту Гуврэль и в залив Кытрын бесплатно. Что касается оборудования для наблюдательных пунктов, то оно будет также доставлено до наступления холодов и подхода ледовых полей.

— Я не могу дозвониться до Антонины Тамирак. Сегодня мне удалось выяснить, что она больна. Однако на предложение помочь лекарствами говоривший со мной врач ничего внятного не мог сказать… Похоже, и он не знает окончательного диагноза. Мне не безразлична судьба Антонины, и я готов приложить все усилия, чтобы помочь ей вплоть до эвакуации ее сюда, на Аляску. В Номе отличная, недавно построенная больница. Хорошие клиники есть в Фэрбенксе и Анкоридже…

— Думаю, что ничего этого не надо делать. — как-то неуверенно ответил Михаил Меленский.

— Ну, а все-таки что с ней?

— Ничего особенного…

— Ничего особенного, а подойти к телефону она не может… Не понимаю.

— Да тут понимать-то особенно нечего… У нас, на Чукотке, многие болеют этим.

— Чем?

— Алкоголизмом… Одним словом, Антонина вот уже несколько дней пьет.

Эти слова в первый момент буквально оглушили Роберта. Он медленно положил трубку, почему-то проверил, правильно ли он это сделал. Трудно представить, что это юное, нежное создание сидит, бродит или лежит с бессмысленным взглядом, не понимая, что происходит вокруг, изредка дурашливо улыбаясь, переживая внутри себя неведомое другим животное блаженство. Или же мучается в похмельной ломке, лихорадочно изобретая, где можно достать хотя бы глоток живительного напитка, чтобы избавиться от студеной дрожи внутри себя, тремора рук, беспричинного страха. Каждый шорох, каждый непонятный шум громом отдаются в опустошенном алкоголем мозгу.

Такие люди время от времени выползали на улицы Нома, Анкориджа, Фэрбенкса. Иногда попадались и в Джуно, но здесь туземное население, в основном, представляли тлинкиты. На взгляд неискушенного белого человека они внешне мало чем отличались от эскимосов, но Роберт хорошо различал их. И среди тлинкитов было немало хронических алкоголиков.

Существует теория о том, что в организме коренного северянина нейтрализация алкоголя замедлена, а психика его такова, что эскимос, чукча или тлинкит становится хроническим алкоголиком в считанные месяцы. Роберт Карпентер вспомнил тени на улицах городов Аляски, напившихся в стельку аборигенов в канавах возле баров. Алкоголизм стал главной причиной убийств и самоубийств. Нередко из жизни уходили целыми семьями. Пьяных местных девушек насиловали приезжие, количество одиноких матерей росло из года в год. Многие дети рождались с психическими отклонениями. В облике когда-то здоровой арктической нации появились черты вырождения.