Чума с привкусом шоколада

— Да что вы понимаете, Алёна Николаевна! — вскипел Мочалов. — Доигрались со своей мобильной связью? Где она ваша хвалёная надёжность? Где? Нет сотовой вышки и грош цена вашей связи! Кстати, а вы знаете, что наши поисковые группы ВСЕ снабжены радиосвязью? Нет? Поздравляю! И это моя, как радиолюбителя, заслуга!

— Класс! — восторженно резюмировал мальчик.

— Вовка! Ты маму не слушай! Это дело нужное! Мне теперь есть кому поручить на этом поприще кое-какие дела! — горячился Сергей, разом забыв про свою слабость. — Вот отойду от болезни, и ты приходи, слышишь? Я, как глава анклава, тебе разрешаю. Малость проверю твои способности и кое-что поручу.

— Хорошо, дядь Серёжа, — деловито кивнул Володя. — Я обязательно приду. Честное слово.

— Сергей Иванович, позвольте мне самой решать, что нужно сыну, а что…

— Нет, — коротко оборвал её Мочалов. — Не позволю.

— Что?

— Вы находитесь под защитой анклава и обязаны участвовать в его жизни. Каждый, на что учился. Мне одному трудно совмещать несколько специальностей. А тут чуть подучить парня, и он свободно заменит меня на одном из направлений.

— Понятно…

— Алёна Николаевна, поймите…

— Нет, это вы поймите! — она резко встала со скамейки. — Володя рос без отца! Он в каждом мужчине видит то, что не получал в детстве! Именно поэтому я разрешила ему заниматься в этом радиоклубе, кажется, так это называется. Пусть хоть как-то приучается сосуществовать в коллективе. А то из дома силком не выгонишь.

— Отлично. Раз он такой домосед, — кивнул Мочалов в сторону мальчишки, напуганного последними криками матери. — Я его беру обучаться. Тому, что сам знаю. Пока я тут штаны на койке протираю, пусть приходит ко мне с тетрадкой, и мы будем с ним заниматься.

— Я согласен, — мигом откликнулся Вовка.

— Ну и хорошо.

— А меня, значит, никто и спрашивать не будет, так? — оглядела строгим взглядом она обоих мужчин.

— Дядя Серёжа здесь главный, — ухмыльнулся мальчик. — Как он прикажет, так и будет.

— Я с тобой дома поговорю, — закивала головой Самойлова.

— Когда, мам? Ты тут днём и ночью. А, может, тебе дядя Серёжа тоже нравится?

— Что? — вскипела она. — Да как ты можешь матери такое говорить при посторонних?!

— Стоп! — повысил голос Мочалов. — Володя! Ты не прав, говоря так с мамой. Алёна Николаевна, вы тоже немного перегибаете в воспитании. Тем более что его хобби нам будет очень полезно.

— Я его мать, и я буду решать…

— Если бы у меня был такой отец, как дядя Серёжа, я бы… — Вовка со слезами на глазах рванул в сторону общежития.

— И что вы добились своим демаршем? — укоризненно спросил Сергей у женщины.

Алёна опустилась на скамью.

— Не знаю… — внезапно её гнев сменился банальной женской слабостью. — Мне всегда было сложно с сыном. В детстве он много болел, потом, в школе, трудно сходился со сверстниками…

— А отец что? — осторожно поинтересовался Сергей.

— А ничего… — она резко смахнула слёзы. — Что может бабник, приходящий из плавания на несколько месяцев и горящий только одним желанием — затащить в постель новую пассию? Только алименты, да и то под давлением офицерского собрания. Не общаемся мы, в общем.

— Ну, тогда я возьму шефство над вашим сыном. И попытаюсь сделать его человеком, который полезен обществу.

Алёна подняла на него заплаканные глаза.

— Хорошо, Сергей Иванович… — снова всхлипнула Алёна. — И спасибо Вам. И за наше спасение, и за вашу человечность…

— Ладно, я уже вдоволь надышался свежим воздухом, — улыбнулся Сергей, стремясь отвлечь женщину от тягостных воспоминаний, — хлебнул адреналинчика выше крыши и теперь готов к дальнейшим вашим экзекуциям.

— Почему это экзекуциям? — удивилась Самойлова.

— Потому что понимаю, что это надо лично мне, но крайне неприятно переносить. Я с детства не люблю капельницы. Бр-р-р.

12 июля 2027 года. д. Тополиновка. Полдень

За те десять дней, что прошли с момента вызволения из лап людоедов изгнанников Хмыровского анклава, много воды утекло. Внешний вид, как мужского населения, так и женского, претерпел изменения в лучшую сторону. Ещё бы, оба мастера — мужской и женский, трудились по вечерам не покладая рук и инструментов над засильем косм и бород. Благо, что все принадлежности «а-ля цирюльник» были с успехом собраны в паре парикмахерских Барсуково.

Не обошли своим вниманием и письменные принадлежности для подрастающего поколения. Несмотря на порядком использованные запасы топлива, Девятов дал команду обследовать пару школ и забрать всю бумажную макулатуру, планирующуюся под растопку печей. А заодно прошерстили магазины канцтоваров, прибарахлившись изрядным запасом тетрадей, ручек, карандашей с фломастерами и ластика. Заодно оприходовали запасы обуви и коллекции разнообразной одежды, сиротливо висящих в никому теперь ненужных бутиках местного разлива и просто отделах обоих универмагов.