Чумовой рейс

– Мы пассажиры! – пояснил он, стараясь перекричать шум компрессора. – Хотим с хозяином познакомиться! А где мы сейчас находимся?

Мужик, поняв, что перед ним туристы, затряс головой и схватил Геру за рукав.

– Сюда нельзя!

– Пошел на хер!

– Здесь посторонним не место!

Гриша взял мужика за грудки и сильно ударил спиной о стену.

– Я тебя, кретин, последний раз спрашиваю: где мы находимся?

– Где? В машинном отделении! Вы здесь хозяина ищете? – орал мужик. – Он вон там, справа! С лопатой! Уголь в печь кидает!

– Я тебя, юмориста, на руку сейчас надену и детей наверху в кукольный театр приглашу! – остервенело пообещал Гриша.

– У себя он, мать вашу, придурки! – орал, заглушая нестерпимый вой компрессоров, мужик. – В третьем отсеке!

– А где третий отсек?

Мужик схватил Гришу за рукав и потянул. Похожая на топ после перевязок рубашка кардиолога разъехалась, обнажая крепкий живот. Но передвигался на буксире он недолго. Металлическая, выкрашенная в голубой цвет дверь появилась уже через несколько шагов, после чего последовал краткий экскурс в историю. Оказывается, этой дверью уже давно никто не пользуется. Четыре года назад через нее рабочие заносили трубы, инструменты и мешки с цементом. Дверь открывает вход на лестницу.

– Лестница ведет, конечно, вниз? – поинтересовался Гера.

– Куда еще ниже?! Ниже только рыбы! – продолжил орать мужик. – Мы и так на втором нулевом этаже! Лестница ведет наверх! Подниметесь, так сразу направо! Увидите дверь с никелированной вертушкой. Это и есть третий отсек! И чтоб я вас здесь больше не видел, иначе в охрану позвоню!

Глава 17

В каюте, до которой Слава добрался, изнемогая от холода и усталости, обнаружил не то, что искал. Нужен был выход, а по всему было видно, что это тупик. С трудом присев и протиснувшись в иллюминатор, он свалился в каюту как куль.

Поднялся и осмотрелся. По площади всей трехкомнатной каюты были разбросаны, словно стянутые через голову свитера и вывернутые наизнанку брюки, люди. Люди, чей разум в данный момент находился очень далеко не только от этой каюты, но и от Черного моря. В кухне лежали еще двое – он и она. Полураскрытые – или полузакрытые – глаза, приоткрытые рты, разбросанные в стороны ноги и руки. Такого массового виса Слава не видел еще ни разу. Золотая молодежь начала ночь на танцполе «Ганимеда», а закончила здесь. Рядом с телами – а это определение лучше всего подходило к данному моменту – были разбросаны мятые обрывки фольги из сигаретных пачек. Героин застал всех врасплох.

– Не хватало мне только застрять здесь! – прогрохотал Слава. – Есть кто живой?

Чувствуя, что теряет время, а вместе с ним и терпение, он схватил одного из наркоманов, того, что проявлял наиболее активные признаки жизни – громко сопел и клевал носом, – и потащил к иллюминатору.

Слава размахнулся и влепил путешественнику мощного леща. Тому это не понравилось. Он скорчил кислую гримасу и снова повис.

Тогда Слава схватил уши туриста и стал тереть их, как если бы добывал огонь. Уже через несколько мгновений лицо парня, зависшего между небом и землей, приняло свекольный цвет. Первые произносимые им буквы Слава воспринял с таким же восторгом, с каким доктор Борменталь воспринял полуосмысленный лай Шарикова.

– Ну-ка, малахольный, на меня посмотри!.. – требовал невозможного Слава. – Мать вашу, мне нужно просто выйти отсюда! Дверь внутрь открывается, я ее выбить не могу, понимаешь? Глаза раскрой, сучонок! Видишь меня?!

– Типа вижу…

– Типа видит он! Ботва отмороженная! Сколько пальцев?!

– Типа несколько… – определил наркоша, вглядываясь в торчащий, как пень посреди поляны, средний Славин палец.

– Вот суки, а! Поколение засранцев! Где ключ от двери?!

Ответ поступил не от реанимированного, как ожидалось, а, вопреки ожиданиям, сзади. От этого гнусавого, деформированного, тянущегося фальцета Славу едва не стошнило.

– Ну-у, братва… Че-е-е так кричи-и-им? Мусора-а-а свалятся, че будем дела-а-ать?

Ошалелый Слава оставил в покое краснолицего и обернулся. Прямо над ним, в проеме кухонной двери, стоял еще один мастер перемещений с закрытыми глазами. Толстый свитер-толстовка с изображением здорового, не склонного к употреблению наркотических средств исландского оленя, джинсы и один белый носок.

– Тише, тише… – настоятельно повторила мумия-зомби. – Не создавайте суеты… Менты не дремлю-ют…

– Господи… – воссиял Слава. – Он говорит! Он анализирует!

Он схватил в охапку наркомана и с ним в руках, как со свернутым ковром, вошел в комнату. Усадив тело на резной стул, он прижал его затылком к стене и повторил вопрос, на котором остановился при разговоре с первым.

– Выход… – заговорил его новый собеседник. – Выход… Нет выхода… Это на всю жизнь, старик…

– Где ключ от двери?

– Ключ от двери… – Глаза говорившего так и не открывались. – Конечно, должен быть ключ от двери…

– Где ключ? Как мне выйти?! Где карточка магнитная? Прямоугольная такая? С чипом?

– Ну, ты, чувак, столько предметов здесь найти хочешь… Ты что, в «Эльдорадо», что ли?..

Слава не выдержал и отвесил ему оглушительную оплеуху.