Чувства

Посреди помещения стоял грубо выструганный из цельного куска дерева стол. По краям стола красовались стулья, не менее выразительные и впечатляющие своей задумкой автора, – цельное дерево, ручная резьба. Сиденья были покрыты тем же материалом, что и все в этой комнате. Воздушность этого царства заставляла ощущать невесомость каждым нервом. Во главе стола сидел тот самый улыбчивый мудрец, что был окрещен в вожди Марией. Его глаза по-прежнему источали глубину мирских познаний, а зубы сверкали от радушного настроения. Только в этот раз на нем был надет красочный кафтан. Почему именно кафтан? Да потому, что орнамент, вышитый на нем, был точь-в-точь, что у одеяний русского народа. Именно это одежное «прозвище» прошептала Мария Джиму, немного улучшив себе настроение.

– Это мой подарок ему, который я получил от своих друзей из России. – Практически завизжал от удовольствия проводник.

В эту самую секунду, все дружно засмеялись. После того, как смех улетучился из помещения, оставив хорошее настроение на смену себе, Мария поинтересовалась, знает ли вождь русский язык. – Он так искренне смеялся над словами Джима, что казалось он понимает все отчетливо.

– Нет. – Словно отрезал проводник. – Но ему это не обязательно. Он видит структуру.

– Как это?

– Он читает все в этом мире, без слов, мыслей и объяснений. – Это видение мира. Мы об этом с Вами говорили в прошлый раз.

Вождь поприветствовал гостей, встав из-за стола и поклонившись. Причем все смотрелось довольно комично. Движения были слишком медленными и сам поклон смотрелся слабым и корявым, при этом вождь поднял голову, состряпав странную гримасу, и улыбнулся. Затем он потряс впереди себя рукой, требуя сделать тоже самое Марию. Девушка повторила приветствие, но с непомерной серьезностью. Старалась настолько, что чуть ли не сложилась пополам. А когда возвращалась в исходное положение, то зачем-то вытянула руку и провела приветственную волну, словно одобряет приглашение к танцу. Все дружно засмеялись. А вождь подошел к Марии поближе, пробормотал что-то на своем языке, хлопнул «пренебрежительно» девушку по плечу и дунул ей на волосы, издавая такой громкий звук, схожий с плевком. Все вновь дружно обратились в истерический хохот.

– Я, конечно, понимаю, что Вы здесь отпетые комики, но мое мнение – так не подобает обращаться с женщиной! – Приняв багровый цвет лица, громко отчеканила Мария.

В одно мгновение, мозг Марии взорвался возмущенным внутренним диалогом. Только что воздушные и приятные сердцу моменты, от доброй внутренней обстановки жилища, канули без следа. А недавно возникшее очарование к местным жителям, сменилось на мрачное чувство оскорбления. Все тело испытывало волнение. Виски часто пульсировали и подгоняли скоростной режим прохождения негативных мыслей до максимального предела. Эхом идея об оскорблении добралась от головы до пят, а потом таким же рикошетом обратно. Мария стояла неподвижно, хотя глаза иногда непроизвольно закатывались, а вот внутри творился хаос. Разворачивалась такая игра разума, что остановить ее было не под силу. Единственное, что было непоколебимо, так это высокая и достаточно плотная стена, отделяющая разум Марии и внешний мир. – Она больше не высказывала свои обиды, а только гоняла и мусолила их внутри себя. Неведомая сила заставляла ее молчать.

Джим взял ее за руку и аккуратно погладил, стараясь смотреть прямо в глаза. Он отчетливо видел, как пелена чувства оскорбления затмевает ей прямое видение.

– Мария. – Словно самой нежной нотой, обратился проводник.

Он поднес ее руку к своей груди, и накрыл ладошкой другой руки. Это не было привычным поглаживанием, что совершают люди для успокоительного действия. Просто касание. Но настолько сильное по энергетике, и обволакивающе теплое, что глаза Марии очистились в одно мгновение. Они облачились в естественно белый по краям, но неестественно сверкающий в области зрачка цвет. Выглядело это, как будто ток пустили по всему телу, а конечным пристанищем энергии являлись нервные окончания глаз, что и зажгли необходимую ясность.

Когда Мария прочувствовала защищенность, которую ей передавал Джим с добрым прикосновением, она отпустила мысли. Толкающая пульсация в височной зоне обратилась в ровный и спокойный ритм. Этот отголосок пояснял изменение в сердце, – оно успокоилось. Разум потихоньку начал очищаться, будто внутренний смотритель орудовал метлой, выметая эмоциональную грязь, оставляя прежние радушные ощущения.

– Вы молодец. – Прошептал Джим. – Дышите глубже. Все уже позади. Здесь никто не желает Вам зла. Тем более, Вас никто не хотел оскорбить!

Мария посмотрела чистыми глазами вначале на вождя, затем на проводника. Что-то пустое читалось в них. Вернее, даже – незаполненное. Жизненные функции были в норме, она чувствовала себя превосходно, легкость будоражила каждый миллиметр тела. Но разум был абсолютно спокоен, опустошен, словно кто-то очистил его, для дальнейшего наполнения.