Чувственная пытка

Аполлон от меня отшатнулся, как от прокаженной. Надолго ли? Не знаю. Что-то мне подсказывает: мальчик не привык получать от судьбы тумаки, и отказов не приемлет. Откуда он взялся на мою голову? Из какой берлоги вылез? Он словно медведь, прущийся через валежник и не замечающий ничего на своем пути. Поставил себе цель и прет на нее, выпучив глаза. Не нравится мне все это. Совсем не нравится.

– Аполлон Аристархович, – я цедила слоги сквозь зубы, стараясь говорить спокойно и размеренно и не сорваться на откровенный крик, – еще одно поползновение в мою сторону – и я за себя не отвечаю. Вам понятно?

– Ой, и что ты сделаешь?

На расстоянии же совсем не страшно. Вот и Аполлон ничего не боялся.

– Может, зацелуешь до смерти? Или залюбишь до умопомрачения?

– Прокляну, – в сердцах выплюнула в лицо обидчику.

– Больно испугала, – хорохорился мужчина.

– Не страшно? Да? Тогда чтоб у тебя никогда больше не встал друг на побудку, а всегда показывал полшестого!

Он меня вывел. Своим отношением, своим откровенным хамством, переходящим все границы, тем, что нарушил мое личное пространство. Сразу же вспомнилась ситуация с Анжеликой в кафе. Что же он такого сотворил, что спокойная милая девушка так себя повела на глазах у кучи народа? Явно что-то из ряда вон выходящее. Теперь я ничему не удивлюсь.

– Да хватит тебе ломаться. Строишь тут из себя непонятно кого. Можно подумать, девочка до сих пор, – скривив губы, произнес Аполлоша.

И что в нем только находят красивого? Ничего в нем нет хорошего. Моя бабушка всегда говорила, что мужчина должен быть чуть лучше обезьяны. А этот, что передо мной стоит? Нарцисс. Чистый нарцисс. Ему бы зеркало сюда, чтобы целоваться было с кем. Он от него, наверное, не отлипал бы. До дыр протер.

– А не пойти бы вам, Аполлон Аристархович, на ху-утор бабочек ловить? – очень вежливо, насколько могла, произнесла я.

Все. Он меня вывел. Вывел так, что спасу нету. Весь налет культурности с меня как ветром сдуло.

– Ты поговори мне еще… – начал Аполлон.

Дальше я не стала слушать, посчитав, что с меня хватит. Меня Неждан ждет с покупками, а я тут время трачу. Как же хорошо было до смены начальства. Ни забот. Ни проблем. Никто ко мне не приставал. На мозги не давил. Засосы, в конце концов, не ставил. Может быть, в верхах передумают и решат, что нам опять нужно что-то поменять в системе управления компанией? Кажется, я знаю, какое желание загадать на Новый год.

Стефания сделала вид, что не заметила меня, занимаясь своим делом. Молодец. Знает, когда как себя нужно вести.

По дороге к шефу пришлось забежать в раздевалку и скинуть с себя верхнюю одежду. Памятуя о засосе, постаралась его скрыть под шейным платком, обмотав шею и завязав кокетливый бантик.

Мне было откровенно стыдно. В зеркале раздевалки я во всей красе рассмотрела эту уродливую отметину. Позор. Как мне объяснять ее появление, если спросят? Не все ведь тактичные люди. Некоторые могут рубить правду-матку с плеча.

Я юркнула в кабинет к генеральному, еще не зная, что там увижу.

В первую секунду мне показалось, что передо мной стоит Зевс Громовержец, уставший после долгого дня и задумавшийся подле своего трона. Последние лучи солнца пробивались сквозь толщу облаков огненными стрелами, расходясь веером по грозно-синему небу. Фигура Неждана на фоне окна в подсветке ускользающего дня выглядела не менее монументально и загадочно, чем у мифического бога, взирающего на людей с высоты Олимпа.

Шеф был чем-то озабочен, я чувствовала это. Захотелось подойти поближе, погладить по спине, успокоить, сказать несколько приятных слов.

– Вы долго, – как-то чересчур грубо прозвучали слова Неждана. – Не сильно спешили.

Я опешила от подобного обращения. Как? Что я такого сделала? Почему со мной так?

– Я… Я… Старалась быстрее. Как только могла. Вот, принесла.

Я прошла вглубь кабинета.

– Положите на стол.

Он даже не соизволил повернуться в мою сторону, продолжая взирать на вид из окна.

– Тут сдача и чек.

Все до последней копеечки выложила на стол, прямо рядом с пакетами.

– И долго это будет продолжаться? – прохрипел Неждан.

Мои мысли заметались в голове, стараясь определить, к чему этот вопрос.

– Я не понимаю, – спустя время выдавила из себя.

Боевой задор, еще недавно переполнявший меня, позорно скрылся, приволакивая заднюю ногу, прикидываясь раненым бойцом.

– Все вы понимаете, – с какой-то горечью произнес мужчина. – И как только все успеваете? Не женщина, а энерджайзер в юбке.

– Да объясните в чем дело, – во мне начала поднимать голову злость. – Я не понимаю этих намеков, недоговорок.

– Сколько времени вы потратили на то, чтобы преодолеть несколько десятков метров по коридору офиса?

Мужчина повернулся ко мне. Я плохо видела его глаза. В комнате стало сумеречно, а свет из окна вырисовывал лишь силуэт мужчины. Я же, наоборот, была хорошо видна Неждану. Мне почему-то показалось, что в его взгляде сквозила боль.

От волнения стало не по себе, неуютно в собственном теле, мало воздуха. Этот мужчина как-то влиял на меня, я ощущала его эмоции, как будто они становились через какое-то время моими.