Чувственная пытка

Машина тронулась, урча еле слышно. Звук мотора приятно убаюкивал. Слегка подмороженная нога противно ныла. Я себя обзывала круглой дурой с добавлением «хроническая». Неждан… а Неждан что-то себе насвистывал под нос. Вот же зараза! Весело ему, видите ли. Нет чтобы вместе со мной погрустить о смысле жизни и ее несправедливости.

Я опять задремала. В этот раз никаких фантазий сексуального характера в моей голове не возникло. Еще бы! После ледяного потрясения, устроенного шефом, любая сексуальная озабоченность сдохнет на корню да еще сама на себя погребальную плиту натянет вместо одеяла. Ему только спортсменов мотивировать перед Олимпийскими играми. Стра-а-а-а-а-а-ашный человек.

Меня слегка качнуло, похоже, что машина затормозила.

– А? Что? Я уже дома? Приехали? – произнесла я в пустоту салона.

Шефа и след простыл.

Его не было минут пятнадцать, а может быть, двадцать, и это с того времени, когда я обнаружила пропажу мужчины и окончательно пришла в себя. Хотя для меня томительные минуты ожидания показались часами. Машина стояла где-то между домами, и, как мне показалось, возле технического прохода какого-то заведения, поскольку пару раз открывалась дверь, и через нее выносили то ли коробки, то ли ящики. Мне было плохо видно в темноте. Ключи шеф оставил в салоне, мне было грех жаловаться, двигатель авто работал исправно, в салоне было тепло. Я разомлела от жары. Захотелось похозяйничать и сделать обогрев потише, чтобы не зажариться. Шубу пришлось расстегнуть и практически снять с себя, чтобы под конец вечера не обдать бедного шефа амбре из запахов.

Дверь распахнулась еще раз, и оттуда вышла фигура, увешанная с ног до головы пакетами. Неужели персонал что-то тащит домой под прикрытием ночи? Я принялась следить, тень двигалась в моем направлении. Скорее всего, тут проходит самый короткий путь.

– Юнона, перебирайтесь назад. Тут свободнее.

В салон ворвался свежий запах морозца, смешанный с умопомрачительными ароматами пищи.

– Неждан Натанович, зачем? – только и смогла промолвить я.

– А есть вы собираетесь? Если да, то присоединяйтесь.

Мой рот тут же наполнился слюной.

Неждан залез на заднее сиденье и в настоящий момент накрывал импровизированный стол. В качестве столешницы был использован подлокотник. Его покрыла белоснежная накрахмаленная салфетка. Сверху было водружено блюдо, закрытое крышкой.

– Вы еще там? Тогда рискуете остаться без ужина.

– Да иду я, иду!

Какой тут к черту выпендреж, когда еда маячит перед глазами.

Забыв, что по легенде у меня должна болеть нога, я горной козочкой перебазировалась с одного места на другое, громко хлопнув дверцей. Неждан скривился, но ничего не сказал. Эх, я тоже не люблю, когда хлопают дверцей моего холодильника, а тут машина. Это вам не хухры-мухры.

С ловкостью факира Неждан сорвал крышку с блюда и произнес:

– Вот с этого края лежит шашлык, тут люля-кебаб, а вот это жареная осетрина. Я не знаю, что вы предпочитаете: мясо или рыбу. Еще взял порезанные овощи и несколько сортов сыра. Может быть, вы вегетарианка? А?

Мужчина вопросительно посмотрел на меня.

Мне бы преодолеть стеснение, и, наконец, начать есть.

– Я. Никогда. Такой. Дуростью. Не страдала, – раздельно, сквозь зубы проговорила я, алчно глядя на прожаренный кусок мяса и раздумывая, стоит брать руками или спросить, нет ли вилки?

– А приборов-то я и не взял, – сокрушенно проговорил Неждан.

Это все и решило. Я наконец ухватила приглянувшийся кусок. К черту этикет, пусть он украшает тех, у кого нет других достоинств. А у меня их целый вагон и маленькая тележка.

Сочное мясо таяло во рту, я набросилась на него, как оголодавший хищник. Только и успевала облизывать пальцы, чтобы не запачкать жиром шубу и салон автомобиля.

– Мне нравится, как вы кушаете.

Я с недовольством потревоженного зверя оторвалась от своей добычи и взглянула на Неждана. Он внимательно смотрел, как я ем, при этом не участвуя в уничтожении пищи.

– Жадно? Да? Некультурно?

Я решила поумерить свой аппетит и сделать вид, что умею аккуратно есть.

– Нет. Наоборот. Очень эротично и ненасытно.

Только я собралась откусить следующий кусочек, а тут он со своими выводами. И как это понимать? Что мне надо научиться за собой следить? Или провести параллель с активностью в сексе?

Если первое, то у меня даже корочки есть о прохождении курсов этикета (правда, толку от этого мало), а если второе, то, судя по мнению одного мудака, я родная сестра вяленой рыбы, протухшей и оттого неактивной.

– Осуждаете?

Я взяла салфетку и промокнула губы, пытаясь проникнуть в мысли Неждана.

– Восторгаюсь.

Ответ мужчины меня несколько обескуражил. Я даже жевать перестала, стараясь собраться с мыслями и понять, к чему это может быть сказано.

– Ну, вы тогда повосторгайтесь, а я пока поем. Вы же не против?

Решив, что терять мне уже нечего, а он меня видел с разных сторон, продолжила трапезу.

– Удивительная вы женщина, Юнона.

«Альбертовна» он решил опустить.

– С чего вы так решили?

Первый голод был утолен, а потому можно было и поговорить.