Чувственная пытка

– Неждан Натанович, а что вы делали вчера вечером? – спросила я у шефа, глядя прямо в глаза. Он отчего-то смутился, перевел взгляд в сторону и ничего сразу не ответил, – Вот видите, вы не желаете меня посвящать в свою личную жизнь. А почему вы считаете, что я обязана это делать?

– Есть же некоторые аспекты… – начал он.

– Вот это я и имею в виду. Есть что-то, принадлежащее лично нам и не подлежащее огласке. Вы согласны?

Мне хотелось донести до него свою точку зрения. Я так устала бороться. Вначале Аполлон, теперь еще Неждан. Скорее бы подошли зимние каникулы. Слава богу, уже недолго осталось ждать. Через два дня корпоратив, а там и Новый год, а там и новогодний подарок. Я с предвкушением представила эту встречу.

– Вы мой работник, а я как руководитель должен знать о своих подчиненных все.

Совершенно не такого ответа я ожидала.

– Для меня важна атмосфера в коллективе.

– Приструните своего зама. Это будет лучше всего, – не выдержала я и высказала, что думаю.

– Смею вас заверить, что больше поползновений в вашу сторону не будет.

Хотелось бы верить, но что-то мне подсказывало: Аполлон просто так не смирится со своим поражением.

Вроде как все обошлось. Я вздохнула с облегчением. И на Аполлошку нажаловалась, и вышла сухой из воды, и гнева руководителя избежала. Только зря я раньше времени расслабилась. Оказывается, не все так просто, и никто меня отпускать не собирается. Неждан не упустил мое сообщение о чуть было не состоявшемся наезде и слово за словом вытянул из меня все подробности, вплоть до появления Павла. Настырный мужчина.

Он никак не комментировал действия своего зама, лишь как-то подозрительно сжал челюсти, когда я как можно суше рассказывала о своем сопротивлении при посадке в машину Аполлона.

– Вы желаете подать на него заявление в полицию?

Его вопрос меня озадачил. Я удивленно уставилась на шефа. Он злился, это я безошибочно различила под маской равнодушия. Вот только непонятно на кого: меня или Аполлона?

– Зачем? – недоуменно посмотрела я на шефа.

Мне показалось, или он облегченно вздохнул. Так все же, на кого он злится? Непонятно.

– Я с ним проведу воспитательную беседу. Непременно.

Я представила себе, как Неждан вызывает на ковер Аполлона и начинает отчитывать, распекая и в хвост и в гриву. А тот стоит, не может сказать ни слова в свое оправдание. И заключительным аккордом является то, что генеральный ставит своего заместителя в угол. И не где-нибудь в закутке, а на виду у всей конторы. А все работники, проходя мимо, швыряют в него подгнившими помидорами и даже иногда тухлыми яйцами.

От представленной картинки на меня напал смех. И не просто так напал, а взял в плен и не желал отпускать.

– Я сказал что-то смешное?

На меня словно повеяло сухим арктическим холодом от голоса генерального. Мне бы сразу же замолчать и успокоиться, но, как назло, я стала смеяться сильнее и громче. Кажется, это нервное. Но Неждан-то об этом не знал. И принял на свой счет.

– Или я смешон?

– Вы? Ха. Нет. Ха. Совсем. Ха. Не смешны. Ха.

Чем больше я пыталась перестать смеяться, тем хуже получалось. В конечном счете я закрыла лицо руками и, не дожидаясь разрешения уйти, пулей выскочила из кабинета. Мой смех превратился в судорожные рыдания.

Похоже, что туалет стал моим любимым местом. Я забралась в дальнюю кабинку и старалась, наконец, отдышаться и хоть немного успокоиться. Да что это со мной такое? В присутствии генерального меня обуревают какие-то дикие фантазии. Как-то плохо он на меня влияет.

Не то чтобы я не догадывалась об их происхождении и причинах, и, естественно, понимала, откуда ноги растут. Был он мне симпатичен, но я не принимала этого. Обожглась однажды, и теперь повторять тот печальный опыт не было желания. Я, конечно, все понимаю, молодая была, глупая. Можно было свалить все на возраст, но, видимо, на душе остался глубокий шрам, не позволяющий расслабиться в присутствии приглянувшегося мужчины. Ну почему я не познакомилась с ним где-нибудь в гостях или на вечеринке, в клубе, на худой конец? Одним словом, там, где знакомятся обыкновенные люди. А потому не познакомилась, что редко куда выбираюсь. Это проснулся мой внутренний голос, который, в принципе, меня редко беспокоил своими нравоучениями. Мы жили с ним в мире и согласии. До определенного момента. И этот момент наступил, судя по всему.

Тихо хлопнула дверь в туалет. Кто-то зашел. Как хорошо, что до сильных рыданий не дошло, да и слезы почти пропали, но вот видеть никого не хотелось, впрочем, как и разговаривать. Я затаилась. С чего, спрашивается? Обычая ломиться в закрытую дверь у нас в компании не было.

– Юнона, вы здесь? – раздался до жути знакомый голос.

Неждан? Что он делает в женском туалете? От неожиданности я откликнулась.

– Я здесь.

Сказать, что я шокирована его поведением, это не сказать ничего. Неужели это наш начальник? Да как ему не стыдно? Совершенно! Это же надо додуматься войти в женский туалет. Спасибо, что кабинки закрыты.

– С вами все в порядке?

Что за глупый вопрос. Он бы еще спросил: «Все о’кей»? Как говорят американцы сплошь и рядом в своих тупых фильмах.