Чужая игра

Власов полусидел на больничной койке, откинувшись на подушки, и не мог отвести нежного взгляда от новорожденных дочек, мирно спящих по обеим сторонам от него. С момента операции прошло несколько дней, и почувствовавшего себя лучше полковника, наконец, перевели в двухместную палату, в которой уже заканчивал свое лечение Алексей.

Мия с детьми лежали в соседнем боксе под чутким присмотром Вилены, но сегодня девочек впервые отнесли новоявленному отцу, у которого при виде таких крошек на глаза навернулись слезы счастья. Боясь неосторожным движением задеть этих хрупких завернутых в одинаковые одеяльца малышек, Евгений чуть дышал, аккуратно придерживая их своими сильными широкими ладонями. Правая рука слушалась его все еще плохо, но нейрохирург прогнозировал полковнику полное выздоровление, если тот в ближайшее время пообещает не геройствовать, и минимум на пол года забудет о любых физических нагрузках.

– Они очень красивые, – улыбнулся развалившийся на своей койке Горский, которому через пару дней уже предстояла выписка. – С именами, наконец, определились?

– Тая и Лия, – едва различимым шепотом отозвался Власов, бросая на пилота строгий взгляд.

– Женя, ты можешь разговаривать в полный голос, поверь мне, сон в этом возрасте у малышей очень крепкий, – хихикнул Алексей, не реагируя на суровость вечно цыкающего на него друга.

– Дай мне сначала привыкнуть к этому ощущению, опытный папаша, а потом уже будешь меня учить, – по-прежнему тихо прошелестел полковник, озабоченно разглядывая девочек. – По-моему, Дениска ваш после рождения все время верещал, это нормально, что они такие тихие?

– Наслаждайся пока можешь, дурачина. Скоро еще вспоминать будешь эти блаженные мгновенья тишины!

– Лёша, не поверишь, я готов лежать так вечно. Ради этого стоило умереть.

– Еще раз это скажешь, я тебя собственноручно укокошу. Я на самом деле думал, что потерял вас всех.

– И в этом, дорогой мой друг, с тобой мы полностью совпали, – тихо хмыкнул Власов, поднимая на Алексея грустные глаза. – Я признателен тебе за всё, что вы с Алисой для нас сделали. Вы не только дали жизнь нашим дочкам и спасли Мию. Ты вытащил Эдса с Виленой, и практически вырвал с того света меня. Лёша, я наверно никогда с тобой не… – голос полковника дрогнул.

– Ой, да иди ты, Женька, в баню! – отмахнулся Горский, за прошедшие дни наслушавшийся столько благодарностей, что от самого поднятия этой темы ему уже становилось тошно. – Главное, все живы, и относительно здоровы. Вас с Мией скоро выпишут, еще будем с тобой с колясками по парку рассекать. До следующего звонка высокопоставленного начальства.

– Вот это уж нет, – покачал головой Евгений, и во взгляде его промелькнуло нечто, заставившее Алексея напряженно сесть.

– Ты это о чем?

– С меня довольно, Лёша. Хватит. Я своё отвоевал.

– Жень, может не стоит так рубить с плеча, а? Ну вспомни, сколько раз уже ты так собирался уходить, но практика показывает, что…

– Практика? Горский, очнись! Посмотри на нас, в кого мы превратились? – Полковник выдержал выразительную паузу, но, не услышав ответа, озвучил свои мысли сам: – Мы стали убийцами, Лёша.

– Женя… – Алексей умоляюще посмотрел на друга, но увидел в его глазах такую несокрушимую уверенность в своей правоте, что все доводы в пользу дальнейшей совместной службы разом потеряли смысл. – Значит, ты уже всё твердо для себя решил?

– На этот раз точно, – еивнул Власов, и аккуратно поправил съехавший с головки Таи чепчик. Лицо его на этот миг настолько просветлело, и преисполнилось такой безграничной нежности, что все сомнения Горского в серьезности намерений друга уйти в отставку окончательно рассеялись. Он только тяжело вздохнул, смиряясь с тем, что отныне ему придется привыкать работать без напарника, и хотел было ответить, но дверь в палату тихонько приотворилась, впуская внутрь тень от возникшего на пороге Германа в небрежно накинутом на плечи больничном халате.

– Ну что, бойцы, как отдыхается? – спросил он, заходя и закрывая за собой дверь. В руках адмирал держал увесистый рюкзак, который с облегчением смог опустить на пол.

Власов лишь бросил в сторону вошедшего хмурый взгляд, и вновь завозился с чепчиком, теперь уже на голове другой дочери. Выглядел при этом он настолько увлеченным и сосредоточенным, что Герман с Горским, понимающе переглянувшись, улыбнулись.

– Папаня, – прошептал Алексей, мотнув головой в сторону друга.

– Картина маслом, – усмехнулся адмирал. – Ну что ж, парни, вижу, вы тут не скучаете. Однако я пришел по делу, – посерьезнел он, присаживаясь на стул. – Евгений, так и будете со мной не разговаривать?

– До жути не люблю, когда меня используют, – отрезал Власов, не поворачивая головы.

– Обиделся, значит? – поджал губы Герман, буравя полковника пристальным взглядом. – Ну прости, друг, работа такая.

– Слышал, Лёша? У человека «работа»! – передразнил адмирала Евгений, не отвлекаясь от своих действий.

– Женя, – примирительно начал адмирал, но Власов его резко оборвал:

– Ты говоришь, пришел по делу? Так выкладывай.