Чужая, или Хранители времени

Нарочно… не нарочно… — проворчала старушка. — Матвей этот тоже из твоего мира? Ну и чего ты тогда переживаешь? Вы же теперь летать умеете. А вот ступа моя сама по себе не умеет! Раз — и вдребезги!

Он не умеет, — всхлипнула Полина, — у него принципы. Ну пожалуйста, бабуля!

Баба-яга сочувственно на нее посмотрела и неожиданно смягчилась:

— Ладно, девочка. Ты мне помогла, и я тебе помогу. Лезь во-он в тот сундук. Ищи там блюдце с яблочком.

Среди аккуратно сложенных вещей Полина сразу увидела и блюдце, и яблоко. Она осторожно положила их на стол. Баба-яга, кряхтя, слезла с печи, поместила яблочко посередине блюдца, пошептала что-то неразборчивое, легонько толкнула яблочко, и оно быстро завертелось, а потом покатилось по самому краешку блюдца. Полина завороженно за этим наблюдала.

Изображение, появившееся на блюдце, сначала было мутным, но вскоре прояснилось, и они увидели, что Матвей и Кирюша стоят на опушке леса. Звук отсутствовал, впрочем, и без слов было понятно, что они о чем-то оживленно спорят. Баба-яга снова забормотала, и блюдце показало расколотую надвое ступу.

У старушки затряслись губы, и из глаз полились тихие слезы. Полина крепко ее обняла.

Не надо, бабуля, миленькая, не надо плакать! — утешала она ее. — Я уверена, ее можно починить. Склеить, например. Наверняка есть какое-нибудь волшебство…

Склеить ее можно только слюной дракона, — горько вздохнула старушка. — А у меня весь запас давно кончился. Ты не представляешь, как тяжело достать слюну дракона. Кроме пламени, от него ничего не добьешься.

Полина, которая с недавнего времени училась телекинетически изменять структуру молекул, а проще говоря, соединять кусочки ткани, осколки стекла и обрывки бумаги при помощи пси-энергии, решила, что обязательно попробует починить разбитую ступу. Но сначала ей нужно было догнать Матвея, пока тот не попал в какую-нибудь неприятную историю.

Поколдовав над волшебным блюдцем, Баба-яга узнала место, где приземлились Матвей и Ки-рюша. Она показала Полине нужную тропинку и предупредила, что неподалеку находится деревня, жители которой на дух не переносят волшебство.

— Ни в коем случае не используй магию, даже самую безобидную, — наставляла Полину Баба-

яга, — а не то они тебя изведут. И еще, в таком виде тебе нельзя туда идти. Надо переодеться в платье, иначе они сразу догадаются, откуда ты. Эх, нет у меня ничего подходящего… Хотя можно и по-другому. Ты сойдешь за мальчика, если обрежешь косы.

У Полины не было времени на раздумья. День клонился к вечеру, а она все еще надеялась вернуться домой до темноты. И Кирюша до сих пор был с Матвеем, а значит, опасность пока не миновала. Морщась от противного скрежета ножниц, она подумала только, что маме это очень не понравится.

Пробегая мимо старого дуба, Полина не удержалась и подняла табличку, сиротливо лежащую на земле. На ней ровным, каллиграфическим почерком было выцарапано:

Каждый олух в ступе может поместиться, Но не каждый сможет ровно приземлиться! Лучше не пытайся! Отойди подальше! А не то сыграешь ты в дубовый ящик!

Время было дорого, поэтому Полина летела над тропинкой так быстро, как только могла. К счастью, ей удалось избежать таких неприятностей, как внезапно возникающее за поворотом дерево, перегораживающее дорогу, или случайные путники, идущие навстречу. Одежда более-менее спасала ее от хлестких ударов веток, но на лице появилось несколько свежих царапин.

Добравшись до места, где Кирюша и Матвей бросили разбитую ступу, Полина опустилась на землю. Дальше лететь было опасно, ее могли увидеть люди. Она быстро затащила половинки ступы под ближайший куст, спрятала их под ветками и старыми листьями и побежала к деревне, которая начиналась как раз там, где заканчивались поля.

Деревня была большой и стояла рядом с трактом, поэтому никто не обратил внимания на маленького мальчика, запыхавшегося и еле-еле плетущегося по главной улице. Полина с трудом заставляла себя переставлять ноги: и магические, и физические силы были на исходе. Впрочем, Матвей нашелся быстро.

Полина остановилась на небольшой, но оживленной площади. Здесь располагался колодец, из которого местные жители брали воду, постоялый двор, кузница и лавочки, торгующие снедью и разными безделушками. Она не решалась спросить, видел ли кто-нибудь двух мальчиков, и бестолково крутила головой, в надежде их заметить. Потом она почувствовала, что умирает от жажды, и подошла к колодцу.

Вода была вкусной, но такой ледяной, что зубы чуть не покрылись инеем. От холода у Полины перехватило дыхание, а последующие события лишили ее дара речи.

Сначала в доме с гордой вывеской «НАКОРМИМ И НАПОИМ» что-то загрохотало, потом мощный рывок чуть не снес с петель входную дверь. На крыльце появился разъяренный мужчина, который одной рукой держал за ухо Матвея, а другой гневно потрясал в воздухе.

— Люди добрые! — закричал он. — Вы посмотрите, что делается! Обман среди бела дня!