Чужая колея

– Поживу покуда, – добавил он расслабленно. – Раз уж доктора так постарались.

– Долго?

– Чего?

– Пожить, говорю, долго еще собираешься?

– Ой, Паша, не бухти только, а? Давай не сейчас, в натуре, не до нотаций твоих. Башка как чугунная, с похмелюги такого не бывает. Сегодня встал с койки, пару шагов сделал – и завалился, позорище одно, перед сестрами стыдно.

На мгновения отрываясь от дороги, Паша бросал в зеркало заднего вида короткие взгляды. Полчаса назад, увидев вышедшего в приемный покой мужчину в слишком просторной, висящей на нем как на пугале одежде, шаркающей стариковской походкой направившегося к нему в сопровождении медбрата, заботливо поддерживающего его за локоть, Паша не сразу узнал в этом доходяге родного брата. Но только сейчас, слыша усталый, с хрипотцой голос, видя ввалившиеся щеки и пустой равнодушный взгляд, он по-настоящему понял, по какой тонкой грани прошел в эти дни Роман, и это понимание не родило слов сочувствия, не заставило смягчить тон, а лишь добавило решимости добиться того, ради чего он затеял весь этот разговор.

– Значит так, братан, – жестко начал Паша, уже не отрывая взгляд от дороги и не следя за Роминой реакцией на его слова. – Тут доктор твой мне наводку одну дал – закрытая клиника для реабилитации наркоманов, я туда уже позвонил, обо всем договорился. Тут недалеко, километров пятьдесят. Сосновый лес, на берегу реки, тишина, покой, специалисты – все сплошь доктора и кандидаты. Завтра с утреца собирайся, поедем, посмотрят тебя. По телефону они, конечно, толком ничего определить не могут, но я рассказал все, что узнал в больнице, они уверены – это их профиль, обещают за пару месяцев поставить тебя на ноги.

Паша слегка лукавил – в клинику он, предварительно изучив сайт, действительно звонил, узнал про условия, цены, перспективы излечения, однако ни о чем конкретном не договаривался и привезти пациента в конкретную дату не обещал. То, что Рома отправится на лечение уже завтра, он решил только сейчас, увидев состояние брата и поняв, что другого момента может уже и не быть.

– Дела есть на кого оставить? У тебя там вроде этот, как его… зам или компаньон, я так и не понял. В любом случае телефон, ноутбук, скайп-фигайп – все будет под рукой, это же не зона и не психушка, сможешь рулить всем удаленно.

С заднего сиденья не доносилось ни звука, Пашу подмывало посмотреть в зеркало, но он сдерживал себя, желая оставить брата наедине с его мыслями и не смущая нетерпеливыми взглядами. Он, Паша, сказал все, что должен был сказать, теперь решать Роме, силой его никто никуда не потащит, пусть сам определится со своим будущим, сейчас, после реанимации, для этого самое время.

– Вот, значит, как, – произнес наконец Роман. – Все уже, значит, решили. И чего, Ленка тоже за то, чтобы меня туда сплавить?

– Никто ничего не решал, – терпеливо ответил Паша. По Роминому тону он сразу понял, что брат в конце концов согласится, сейчас это был не тот Роман, который взвивался, разражаясь матерной руганью при малейшей попытке его к чему-то принудить, три дня в больнице явно не прошли для него даром. – И никто тебя никуда не сплавляет. Я только договорился, окончательное решение за тобой. И Ленке, кстати, я про клинику еще ничего не говорил.

Рома все так же молча и безучастно смотрел в окно, и Паша решил закрепить близкий успех последним убойным аргументом:

– Врач мне сказал, что ты на грани. Что теперь тебя легко отправит на тот свет даже доза значительно меньше той, которая отправила в больницу.

– Врач с клиники откат нехилый имеет, он тебе все что хочешь скажет.

– Это причина, чтобы отказаться?

– Нет, конечно, – Рома безразлично пожал плечами и, не удержавшись от злого ехидства, добавил: – Чего отказываться? Все такие заботливые кругом, как можно неблагодарность проявлять, обидитесь еще, не дай бог.

Паша не стал комментировать колкость, понимая, что такое поведение дает брату возможность хотя бы внешне сохранить подобие самостоятельности.

– Денис знает? – мрачно спросил Роман.

– Нет пока, – Паша был рад сменить тему. – Они с Артемом уже с неделю не появляются, спасибо, что хоть отзваниваются, а по телефону мы решили ничего не говорить. Как узнали, что тебя выпишут скоро, подумали – будет лучше, если ты сам все расскажешь. Кстати, в последний раз мне Артем сказал, что, типа, они работу какую-то нашли. Не поверишь – курьерами, говорит.

– Курьерами? – впервые за все время разговора Рома проявил хоть какие-то эмоции, и этими эмоциями стали удивление и злость. – Совсем охренели оба.

– Артем сказал, не простыми курьерами, типа, жрачку развозить, а с командировками какими-то.

– Зажрались, мажоры пантовые. Столько возможностей у них… ты со своим собираешься что-нибудь делать?

– Да чего сейчас с ними сделаешь? Перебеситься им надо.

Машина выехала на улицу, ведущую к Роминому дому.

– Ладно, Ром, выкинь пока из головы. Тебе сейчас самое время о себе подумать.

* * *