Чужая колея

– Чего?

На какое-то мгновение он даже испытал облегчение – услышанное звучало настолько дико, что не могло быть правдой. Света чего-то не то сказала, не так выразилась – бывает. Сейчас все прояснится, и окажется, что дома все в порядке, и у него по-прежнему лишь две проблемы – Рома и «Монеточка». Но это мгновение оказалось коротким.

– Они только что уехали, я не могла раньше позвонить. Паша, они приходили за Артемом, я сказала, что не знаю, где он. Они показали мне какую-то бумажку – постановление или ордер, я толком не разобрала – от шока не могла сосредоточиться. Они тут все перерыли. Я спросила, зачем им Артем, они говорят: на нем обвинение по статье об обороте оружия.

– Обороте чего?

Павел чувствовал, что с этим своим «чего» выглядит полным идиотом, не способным воспринять услышанную информацию, но ему действительно требовалось время, чтобы осмыслить все, что говорила сейчас Света, и понять – обе проблемы, так волновавшие его всего пару минут назад, вдруг перешли в разряд мелких неприятностей.

– Я пыталась ему дозвониться, – торопливо продолжала Света, не обращая внимания на реплики мужа. – Сразу, как только эти… ушли. Телефон у него отключен, у Дениса тоже. Попробовала позвонить Лене, она начала орать что-то про Рому…

– Про Лену понятно все, – мозг, преодолев первоначальный шок, наконец начал лихорадочно соображать. – Дальше?

– Что – дальше? – растерянно отозвалась Света. – Телефонов каких-то других приятелей у меня нет. Вот, звоню тебе.

– Ты когда его в последний раз видела?

– Так утром сегодня, он часов в девять ушел, сказал, что в институт.

– Понятно. А эти, как их, Юля с Дашей? Где живут, не в курсе?

– Не знаю, Артем про Юлю вообще мало что рассказывал, ты же знаешь. Паша, я слышала, как один из этих другому сказал, что надо ориентировку давать, в розыск объявлять. Паша, что они натворили?

– Откуда я знаю? – внезапно разозлился Павел, но, тут же взяв себя в руки, продолжил самым спокойным тоном, на какой был сейчас способен: – В общем, Свет, я все понял. Жди меня, я выезжаю. Пока попытайся вспомнить, что он говорил в последние дни, особенно когда с Денисом вместе был, может, о планах каких обмолвились. Ты все-таки с ним чаще общаешься.

Последние слова Павел произнес с заметной горечью. Он вдруг подумал о том, как мало он знает о сегодняшней жизни собственного сына. О делах в институте Артем почти ничего не рассказывает, где пропадает вечерами – неизвестно, о новой работе, вроде бы появившейся у них с Денисом, говорить не захотел. Даже про девушку, с которой сын встречается второй год, Павел ничего, кроме имени, не узнал.

– Ладно, Свет, не куксись там, сейчас приеду – что-нибудь решим.

Но, положив телефон, он не вскочил из-за стола и не выбежал из кабинета, чтобы, быстро добравшись до машины, мчаться домой навстречу новой, самой серьезной своей проблеме. Некоторое время Павел сидел неподвижно, уставившись пустым взглядом куда-то в угол кабинета. Перед глазами вдруг встала картина, когда-то увиденная по телевизору: боец в боксерском шлеме и одетой поверх камуфляжа легкой защите, претендент на вступление в элитное спецподразделение, отбивается от троих своих сослуживцев, проверяющих кандидата на физическую и психологическую прочность. Удары сыпались со всех сторон, о контратаках не могло быть и речи, главной задачей было, уворачиваясь от рук и ног соперников, выстоять положенные по нормативу минуты. Картинка предстала удивительно ярко, со всеми подробностями, Павел почувствовал себя таким зажатым в угол бойцом, не успевающим отклоняться от града ударов, вот только противников было не видно, и никто не позаботился не только снабдить его хоть какой-то защитой, но и сообщить, сколько еще нужно продержаться, чтобы все это наконец закончилось.

Медленно, словно во сне, он выбрался из-за стола, раскрыл сейф, достал бутылку хорошего французского коньяка – запас на случай ответственных, но неформальных переговоров или появления важных посетителей – и пузатый, из зеленого стекла фужер. Наполняя фужер почти до краев, он невольно усмехнулся внезапно пришедшей мысли: «До полного комплекта впечатлений не хватает только нарваться на дэпээсников и лишиться прав». Немного постояв в задумчивости, словно обдумывая свежую мысль, Павел шумно выдохнул: «Прорвемся» и одним махом влил в себя коньяк, после чего, мгновенно сбросив угрюмую задумчивость, в которой пребывал последние пять минут, наконец начал действовать: убрал коньяк и запер сейф, взял со стола и сунул в карман телефон, быстро оглядел пустой кабинет, вспоминая, не забыто ли что, выключил настольную лампу – единственный источник света в небольшом помещении – и уверенно направился к выходу, обозначенному пробивающейся из-под двери тонкой световой полоской.

* * *