Чужая кровь

Прапорщик протянул мне свой смартфон, на котором требовалось только кнопку нажать, чтобы винтовка выстрелила.

— Начинай. Я сразу за тобой.

Он прижался к резиновому наглазнику и выстрелил. И сразу же, быстрее, чем человек сумеет среагировать на падение стоящего рядом товарища, я нажал кнопку. Темнота не позволяла определить точность попаданий. Пришлось прибегнуть к биноклю. Оба пулеметчика, недавно еще такие воинственные, стоящие в позах готовых всех уничтожить «терминаторов», теперь упали головой в озерцо, и только ноги их торчали на поверхности.

— Минометы! — дал я команду. — Огонь!

Мы взяли с собой на операцию два бесшумных миномета «Галл».

Я не стал смотреть на взрывы светозвуковых мин, не желая даже временно терять зрение. Но грохот взрывов был впечатляющим даже для нас, стоящих в отдалении. Уши заложило, несмотря на то что к ним плотно прилегают наушники. Как же себя чувствовали бандиты, оказавшиеся рядом? Ущелье осветилось, словно яркое и неестественно белое солнце взошло прямо здесь.

И только когда свет белого солнца погас, я посмотрел в бинокль. Одна мина упала, судя по всему, прямо в костер. Вторая ударила чуть дальше, всего в нескольких метрах, среди камней, огораживающих озерцо. Однако это не имело значения, поскольку мины были не осколочными. Но нужно было видеть, что творилось вокруг костра.

Десять бандитов, что до этого спокойно грелись там не жаркой горной ночью, явно жутко замерзли, и, вероятно, чтобы согреться, исполняли какой-то чудовищный уродливый танец, махали и руками, и ногами, хватали себя за головы, словно старались оторвать их. Это была дикая паника. Бандиты не знали, что через три часа они снова обретут возможность видеть, а через четыре-пять часов начнут слышать. Но испуг от внезапно подступивших слепоты и глухоты был такой, что он убивал всякую способность думать. Про способность к сопротивлению я уже не говорю.

Наблюдение за сходящими с ума боевиками меня не радовало. Я перевел бинокль на водопад, но уже не рассматривал тела двух убитых пулеметчиков, а только ждал, когда мой главный враг воспользуется выходом. И эмир им воспользовался. Он не пожелал оставить без внимания взрывы светошумовых мин и вопли своих пострадавших бойцов… В пещере, видимо, никто не оглох — вода водопада не пустила туда звук разорвавшихся мин.

Омахан выглядел очень важно. В руках он держал свой дорогой средневековый тюрбан. Мне даже подумалось, что он сейчас попросит для себя коня и саблю.

— Противник на прицеле. Стрелять? — спросил прапорщик Юнусов.

— Отставить! Это мой кадр. Его я сам буду брать. На нож…

У меня были на Омахана Исмаилова собственные планы. Правда, меня смущала повязка у него на голове. Она могла послужить причиной со стороны эмира отказаться от боя. Впрочем, это не проблема. Тогда я просто отдам приказ снайперу.

Но пока эмир не искал взглядом бойцов моей роты. Он чего-то ждал. И не сразу дождался…

* * *

Эмир Омахан Исмаилов хорошо подготовился к встрече с противником. Он намеренно отдал спецназовцам военной разведки и обе засады, и еще десяток моджахедов, что сидели у костра. Рядом с собой эмир оставил только самых верных лично ему людей, с которыми планировал уйти в Грузию, а потом в Турцию на зимний отдых. И даже своих пулеметчиков выставил у входа в пещеру, понимая, что они могут быть уничтожены снайпером.

Это все делалось для того, чтобы заманить разведроту в ловко расставленную ловушку. Когда противник несет значительные потери, даже прославленный спецназ невольно расслабляется и начинает верить в свою неуязвимость. Сам Младший брат — Сатана не смог бы до такого додуматься, верил Омахан. Своими расчетами он ни с кем не делился. Моджахеды могут по-разному воспринять тот факт, что кого-то из них приносят в жертву. Но это тактика, близкая к шахматной игре, где часто для победы приходится жертвовать сильными фигурами.

Первой жертвой стал Шахмардан, самый, пожалуй, верный и преданный эмиру человек. Но он пожелал стать жертвой добровольно. И, лично того не понимая, подал мысль Старшему брату Сатаны.

Что в него самого снайперы стрелять не будут, эмир Исмаилов не сомневался. Им, конечно, ничего не стоит одним-единственным выстрелом размазать его по скале. Но не для того капитан Ветошкин, командир разведроты спецназа ГРУ, как он сам себя назвал в видеообращении к эмиру, затеял этот почти шахматный поединок. Старший брат Сатаны внимательно посмотрел схватку капитана с Шахмарданом. Шахмардан, на взгляд эмира, сам себя в какой-то степени превзошел и провел схватку не так, как ожидал от него Омахан Исмаилов.

Но капитан был лучше. И эта схватка показала, что и самому Старшему брату Сатаны лучше не связываться с таким опытным «ножевиком», как Ветошкин. Шахмардан своим поведением это подтвердил. И тогда Старший брат Сатаны придумал то, что сейчас начал воплощать. В этом случае всю разведроту должен ждать бесславный конец, и ему не придется выходить на поединок с командиром разведроты. Просто не будет такого человека.