Чужая маска

– А он не кусается?

– Кусается. Но если я терплю, то и ты выдержишь. Это больно, но не смертельно. Поедешь?

– Что с тобой сделаешь, – вздохнул Стасов. – Не умею я женщинам отказывать. Ты чего смеешься?

– Я вспомнила, как Лешка стыдил меня за то, что я попросила тебя отвезти меня в Чехов. Дескать, нахалка я бессовестная, занятого человека напрягаю почем зря из-за собственной лени, он бы и сам мог меня отвезти. А представляешь, что было бы, если бы я его послушалась? Знаешь, Стасов, когда я думаю о том, на каком тоненьком волоске немыслимых случайностей иногда подвисает наша сыщицкая удача, мне не по себе делается. Ведь если бы я поехала без тебя, мы бы никогда не связали твоего свидетеля с моим потерпевшим. А там, совершенно точно, что-то есть. Только я никак не могу придумать, что это может быть. Всю голову сломала, от челюсти до макушки, а придумать не могу. Так ты едешь со мной?

– Еду, еду, не ной, только минут через двадцать, ладно? Мне нужно быстро решить один вопрос, доложить шефу, тогда и поедем.

Стасов умчался решать свой «один вопрос», оставив Настю в кабинете в обществе двух телефонов, газеты с кроссвордом и нерешенной головоломки, в которой переплелись роды Галины Ивановны Параскевич и свидетельские показания, лежащие наряду с другими в основе обвинительного приговора по делу Евгения Досюкова.

* * *

Накануне Нового года в школе, где училась Таня Григорьева, было тихо и пусто, начались школьные каникулы. Директора на месте не оказалось, но Юлову удалось отыскать завуча.

– А Андрей Георгиевич от нас ушел, – с сожалением сообщила завуч.

– Давно?

– Месяца полтора назад. Представляете, как это бывает, когда учитель уходит не то что посреди учебного года, а прямо посреди полугодия, в разгар учебного процесса? Кошмар! Но причина у него была уважительная, так что пришлось отпустить.

– И что за причина? – поинтересовался Юлов.

– Болезнь. Представьте себе, молодой мужчина, привлекательный – и жуткое кожное заболевание. Понятно, что в таком виде он не может идти в класс, весь в бинтах, мазях, повязках – ужас. Если бы он работал со взрослыми, этим можно было бы пренебречь, но ведь дети – они глупы и жестоки, они не прощают внешних дефектов. Андрею пришлось сбрить волосы на голове, и он стал похож на уголовника. Врачи сказали, что лечение займет как минимум год, а то и больше, поэтому он решил уйти из школы и попытаться найти какую-нибудь надомную работу, пока не выздоровеет. Очень жаль, очень! Такой талантливый педагог. А вы насчет Танечки хотите с ним поговорить? Я слышала, ее нашли. Ужасно это все.

Андрей Турин жил далековато от школы, и, когда Саша Юлов добрался до его дома, было уже почти семь вечера. На его звонок в дверь долго никто не открывал, потом послышался неуверенный голос:

– Кто там?

– Старший лейтенант Юлов. Мне нужен Турин Андрей Георгиевич.

Дверь распахнулась, и Юлов, в общем-то готовый к неожиданностям, все-таки оторопел. Турин действительно был наголо побрит, и вся голова была покрыта пятнами не то зеленки, не то какой-то лечебной мази. Более того, два месяца назад, когда Юлов с ним встречался, у Андрея Георгиевича была окладистая борода, а сейчас лицо его было гладко выбрито и он действительно здорово смахивал на уголовника.

– Проходите, – смущенно улыбнулся хозяин, неловким жестом прикасаясь к бритой голове. – Я в таком виде, что на глаза людям показываться неудобно. Меня, наверное, узнать трудно?

– Ну что вы, – великодушно сказал Юлов, сам испытывая неловкость.

Он прошел следом за Туриным в комнату и огляделся. На письменном столе стоял включенный компьютер, кругом лежали папки и бумаги.

– Где вы теперь работаете? Завуч в вашей школе сказала, что вы хотели найти какую-нибудь надомную работу.

– Да, к счастью, мне удалось устроиться редактором в издательство, да еще и корректором по совместительству. Грамотностью бог не обидел, а сейчас это большая редкость. Кроме того, мне дают материал не только в отпечатанном виде, но и на дискете, так что я свою правку сам вношу в текст, вычитываю ошибки и сдаю уже готовую работу. За это мне разрешается приходить в издательство раз в две недели, одну работу сдать – другую получить. В моем положении это наилучший выход. Знаете, такая хворь на меня напала – не приведи господь. Лекарства так омерзительно пахнут, что я теперь почти ни с кем не общаюсь. И, что обидно, чувствую себя прекрасно, а вынужден жить затворником.

– Не жалеете, что пришлось уйти из школы?

– Как вам сказать… – Турин улыбнулся. – Врать не хочется, а правды я и сам не знаю. Я к ученикам очень привязан был, и работа учителя мне нравилась. Но в издательстве я зарабатываю намного больше. Просто несравнимо больше. Да что мы все обо мне говорим, вы ведь по делу пришли.

– По делу, – подтвердил Юлов. – Мы нашли Таню. К сожалению, она погибла.

Турин опустил голову.

– Конечно, – тихо сказал он. – Глупо было бы надеяться, прошло столько времени… Где ее нашли?