Чужая птица

Эпидемиолог врала или как минимум не говорила всей правды. Интуиция подсказывала Марии, что реальность намного страшней, чем ее преподносят. Инспектор выключила телевизор, когда беседа превратилась в обычную склоку. У нее больше не было сил наблюдать, как люди, от которых ждешь разумных выдержанных решений, ссорятся, словно дети в песочнице. Она походила по комнате, заглянула к Линде, бормотавшей во сне, и снова принялась бесцельно бродить по квартире. А потом взяла и позвонила Эмилю — убедиться, что ему точно дали лекарство. Он сразу распознал в ее голосе нотки беспокойства, хоть Мария и попыталась превратить все в шутку.

— Мама, тебе грустно?

— Я бы так хотела быть сейчас с тобой, Эмиль, ты же знаешь! — Мария не хотела разрыдаться в трубку и постаралась не хлюпать носом.

— Мам, ну ладно. У меня все нормально. Я тут в чате болтаю с одним парнем. Его зовут Себастиан, он клевый.

Мария побрела в кухню, сделала себе бутерброд, но съесть его так и не смогла. Кусок в горло не лез. Она постояла у окна, разглядывая фонарь, одиноко горевший у здания библиотеки. На улице ни души, даже машин не видно. Нужно поговорить с кем-нибудь, поделиться своей тревогой. Звонить Кристеру не хотелось. Он примчится со скоростью пули в надежде, что все вернется на круги своя. Нет, ей это незачем. Хартман наверняка уже спит. Еспер Эк в карантине под наблюдением, а звонить в бывший профилакторий после девяти вечера нельзя. Кто еще остался? А, горячая линия! Интересно, беспокоиться можно только в рабочее время или сейчас они тоже отвечают? Мария набрала номер и замерла в ожидании. Юнатан Эриксон ответил после первого же сигнала, будто он ждал звонка.

— Я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию, пока ты в таком состоянии! Ты унижаешь и себя, и меня. Иди и ложись уже, черт побери! И не смей мне больше звонить!

— Что? — Мария не поняла: она ослышалась? Вот, значит, какую поддержку оказывают родителям помещенных в карантин детей. В таком случае, дела обстоят еще хуже, чем она подозревала. — Мне от вас больше ничего не нужно! — крикнула она, швырнув трубку.

Глава 14

Как только связь прервалась, Юнатан Эриксон тут же осознал свою ошибку. Слова этой женщины эхом звучали в голове. Что он ей сказал? «Я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию, пока ты в таком состоянии! Ты унижаешь и себя, и меня». После того как Нина четыре раза подряд позвонила ему, каждый раз в состоянии еще более невменяемом, Юнатан и предположить не мог, что пятый звонок поступит от кого-то другого. В тестах на коэффициент интеллекта это бы назвали «логической последовательностью», но в жизни принципы логики работают далеко не всегда. Черт, у него ведь нет определителя номера, и ошибку не исправить, вот досада! Юнатан стал мерить шагами комнату, а потом со злости ударил кулаками по стене, не успев подумать, что коллега за стенкой, возможно, давно лег спать. В голове все еще звучал голос Нины, ее издевательский тон. Вообще-то она сходила к свекрови и забрала сына, и какое право имеет эта ведьма без спросу появляться в доме и снова уводить его к себе? Следующие два звонка — сплошные всхлипывания и уверения, что все будет хорошо. «Прости, любимый, прости меня! Я больше не буду! Обещаю. Я ведь так люблю тебя. Вот вернешься домой, и мы куда-нибудь уедем. В Париж, давай? Как мы мечтали? Только ты и я. Мальте побудет у бабушки, и тогда мы снова будем наедине, как раньше, когда и минуты друг без друга прожить не могли. А помнишь песчаный карьер на Форё? Помнишь, как мы занимались любовью у самого моря? А отпуск на островке Смёген? Давай попробуем начать все сначала! У нас были сложные времена, но я клянусь, все наладится. Правда!» Четвертый звонок доказал, что наладиться ничего уже не может.

— Не ври мне! Я ведь слышу по твоему голосу, ты пила, Нина! Хотя бы просто признайся. Ты пьяна!

После этих слов благие намерения как водой смыло, и Нина принялась обороняться:

— А тебе, черт возьми, какое до этого дело? Важничай там у себя на работе, а меня не трогай! Тебе ведь плевать, ты меня не слушаешь, не ценишь то, что я делаю по дому. Иначе все было бы по-другому. Как еще расслабиться после трудного дня, если не с бокалом вина? Я тружусь как пчела, без всякой помощи, пока ты забавляешься там у себя в больничной кладовке. Ясное дело, без какой-нибудь девицы тут не обошлось. Или девиц? Вот почему на меня у тебя уже сил не хватает, да, Юнатан? Я сутками тебя не вижу, а ты приходишь и говоришь: «Я так устал, я все выходные дежурил». Еще бы ты не утомился, бедненький! Так сколько ты успеваешь обслужить за выходные?

Когда Нина в таком состоянии, что-либо ей втолковывать бессмысленно. Он бросил трубку, а когда телефон зазвонил опять… Ну что еще он должен был предположить?