Чужая птица

— Тебе нужно к доктору, никаких сомнений, — уверенно произнесла Берит, поглядев на Рубена, на его нездоровый блеск в глазах и на влажные простыни. — Вдруг ты подхватил воспаление легких? В твоем возрасте с этим не шутят.

— Нет, приму пару таблеток аспирина, и к завтрашнему дню авось полегчает. Полежу так, все обойдется.

Уговоры Берит так и не возымели действия. Она сдалась и отправилась на голубятню. Не зря поговаривали, что у Рубена Нильсона тяжелый нрав. Такого упрямца еще поди поищи. Он никого не пускал в свою жизнь, в городе появлялся редко и общался разве что с дружками из клуба голубятников да с родней на кладбище. Он часто там появлялся, и люди слышали, как он разговаривает сам с собой, пока ухаживает за могилами. Насколько странным разрешается быть человеку, пока его не признают ненормальным? Казалось, Рубен существовал в каком-то пограничном состоянии и не мог выбрать, в какую сторону склониться. Ему бы надо в больницу. Может, и с головой ему помогут заодно. Тот еще чудак! Пожалуй, все равно стоит позвонить Седерроту и попросить его отвезти этого противного старикана в город. Берит отворила дверь в сарай и прислушалась к раздающемуся из гнезд воркованию. У самого входа в тазу лежала мертвая птица. Берит с трудом поднялась по лестнице. Первое, что она заметила на чердаке, — бинокль, лежащий у окна, которое выходило на ее двор. Неужели этот негодяй сидел тут и следил за ней? Она не на шутку разозлилась, но потом догадалась, что наблюдал он не за ней, а за голубями. Ну конечно, подозревать его в чем-то дурном было бы несправедливо. Рубен обычно стоял и смотрел в бинокль на голубей, круживших над крышей. Даже на большом расстоянии он мог узнать каждого и назвать птицу по имени. Паникер, Сэр Тоби и все остальные, как их там зовут.

Наверху, прямо у лестницы, лежал мертвый голубь и еще один у клеток. Те двое, кому вчера давали пенициллин, тоже сдохли. Вот упрямец, почему ее не послушал? Она же говорила ему: неправильно давать птицам и людям одно и то же лекарство. Обнаружив еще два голубиных трупика, Берит всерьез задумалась. Может, виноват ястреб или хорек? Ей приходилось слышать о том, как в курятник пробрался хорек и загрыз всех кур. Хорьки убивают не чтобы прокормиться, а в удовольствие, пока ни одной живой души не останется, совсем как люди. Вздрогнув, Берит осмотрелась. Или дело в воде? У Рубена был свой колодец, откуда он брал воду для полива грядок. Но, насколько она знала, для питья эта вода не годилась. Однако водопровод у соседа тоже имелся. Вдруг он все перепутал и дал птицам не той воды? Она насчитала семь мертвых голубей, помимо того, что лежал в тазу. Прямо беда. Рассказать Рубену или подождать, пока ему не станет получше? Сейчас он все равно не в силах что-либо предпринять, рассудила Берит и решила сохранить пока печальную новость в тайне.

Берит Хоас уселась перед телевизором и принялась за вязанье. Она давно привыкла к одиночеству, но сегодня дом казался особенно пустым и тихим. Вообще-то она уже была на пенсии, но с радостью согласилась поработать в столовой футбольного лагеря. Берит скучала по своей прежней работе в школе Клинте. Она привязалась к детям, а те привязались к ней. Несмотря на то что их было так много, Берит быстро выучила, как кого зовут, и уже скоро знала все их предпочтения. Если Пелле пару дней подряд едва клевал столовскую еду, она пыталась изменить меню, так чтобы даже ему пища пришлась по вкусу. А потом, когда София однажды не притронулась к обеду и это повторилось на второй и третий день, Берит осторожно спросила у девочки, в чем дело. Выяснилось, что родители Софии собрались разводиться. И Габриель тоже грустил: он сидел на кухне у Берит после уроков и рассказывал ей о своем кролике. Тот простудился, ему вкололи пенициллин, но у бедняги случился понос, а еще у него был неправильный прикус, а потом он умер. Мальчик принес мертвого кролика в школу в коробке из-под обуви, и она помогла ему похоронить любимца под деревом недалеко от ручья. Габриель даже сыграл ему песенку на флейте на прощание.

Несмотря на жаркую погоду, в старом каменном доме было холодно и как-то промозгло, будто перед грозой. Берит сходила за вязаной кофтой и поставила чайник. Но озноб не проходил, и мышцы странно ныли. Уж не простыла ли она? Это совсем некстати: ей же кормить детишек! По телевизору передавали новости. Она вздремнула и пропустила большую часть. Не успела она разобраться, что же там показывают, как начались биржевые новости. Раньше обычные люди и слыхом не слыхивали про всякие там котировки, а теперь цифры заполонили эфир. Все еще сидя в кресле, она снова заснула, на этот раз крепко, и проснулась уже рано на рассвете, вся мокрая от пота и в то же время насквозь продрогшая. Сходив на кухню, чтобы выпить воды, она завела будильник на шесть часов и легла в кровать.