Чужая сила

 Часы посещений уже закончились, на кладбище никого не пускали, но, несмотря на это, внутрь мы попали без особых сложностей. Просто небольшие ворота были чуть приоткрыты, а внутри, под неярким светом фонарей, суетился десяток азиатов, которыми командовал бородатый немолодой мужчина. Надо думать, завершали день сегодняшний и готовились к завтрашнему.

Завидев нас, он оторвался от созерцания процессов подметания и выброса мешков с мусором, выставил бороду вперед и прищурил глаз.

– Куда? – рыкнул он басом. – Завтра приходите, граждане.

– Завтра будет завтра, – Нифонтов привычным движением развернул удостоверение. – Нам сегодня надо.

– Стой, не убирай, – потребовал бородач, внимательно изучил удостоверение, тщательно сверив фотографию с оригиналом. Он даже вынул из кармана миниатюрный, но очень яркий фонарик, которым подсветил сначала красную книжечку, а потом лицо Николая. – Вроде нормально. Поймите правильно, дело такое.

– О чем речь, – с ноткой уважения произнес оперативник. – Так и надо. Что, шастают разные?

– Не то слово, – кладбищенский служитель достал из кармана сигареты и зажигалку. – Гонять устали. Цветочники, «обходчики», готы, сатанисты, просто психи. Зимой-то поспокойнее, зимой холодно, им это не нравится. Но летом – это что-то. Фарух, куда ты мешок с песком понес? Вон Азамат посыпает дорожку, к нему тащи!

– А кто такие «обходчики»? – заинтересовался я.

– Алкаши, – рокотнул бородач. – Люди приходят, близких поминают, стаканчик им наливают и на могилке оставляют. А «обходчики» его потом выпивают. Дело, в принципе, не страшное, где-то даже хорошее, вроде как помин души. Но какие же у них за территории войны бушуют при этом! Все делят, участки, кому с какого урожай снимать, морды друг другу бьют, коалиции основывают. А мы их гоняем, да все без толку. Иные же, которые и у нас, и у своих в «черном» списке, вообще приспособились по ночам шастать.

– Всюду жизнь, – философски заметил Николай. – Даже на кладбище.

– У нас тут ее хоть отбавляй, – хохотнул бородач. – И тут, и там.

Он сначала показал на своих рабочих, а после на темную аллею, за которой начинались владения мертвых.

– При воротах кого оставляете? – уточнил Нифонтов. – Мы тут до утра бродить не станем, через часок-другой обратно пойдем. Выпустят нас?

– А как же, – кладбищенский служитель утвердительно мотнул бородой. – И здесь есть дежурный, и на том выходе тоже.

Казалось, он совершенно не удивился тому, что нас за каким-то лешим несет побродить ночью среди могил. А может, и на самом деле не удивился. Место у него такое, что ко всему привыкнуть можно.

Нифонтов выслушал его, кивнул, после помолчал секунд пять, изучающе глядя на собеседника, а после спросил:

– А сухого дерева тут нигде нет? Очень старого, которое спиливать никак нельзя?

– Вот, – удовлетворенно произнес бородач. – Так и знал. Есть у меня дар предвидения. А жена все смеется надо мной, «чудиком» называет. Вы, стало быть, к нему? Ну не знаю, не знаю, я бы поостерегся. Сегодня на той стороне кладбища человека на куски… А-а-а-а-а! Вы, значит, по этому поводу?

– Именно, – веско сказал Нифонтов. – Куда нам?

– Вон туда, – бородач махнул рукой, указывая направление. – За пятым рядом начнется аллея, идите по ней. А дальше вообще все просто, топайте себе по указателям «к новой территории», где они кончатся, будет граница старого и нового кладбища. Там это дерево и растет. Его не пропустишь. Свет-то взяли?

– А как же, – Николай достал из кармана небольшой «маглайтовский» фонарик.

– Вижу, вы ребята опытные, – хлопнул его по плечу бородач. – Ровнин еще работает?

– Куда он денется, – теперь уже Николай с уважением глянул на собеседника. – Начальник наш.

– Хороший мужик, надежный, – веско сказал кладбищенский служитель и рявкнул, заставив меня подпрыгнуть на месте: – Алик, мать твою, что опять у тебя случилось? Что «тележке побежаль»?

Поняв, что на этом беседа закончена, мы двинулись в указанном направлении, оставив позади и суетящихся работяг, и их проницательного начальника.

– Такие, как он, иногда о некоторых вопросах знают побольше, чем такие, как я, – мудрено изрек Николай, подсвечивая дорогу. – Но оно и понятно – поработай с его в подобном месте, всякого насмотришься. Надо же, он с Ровниным знаком. Выходит, он его еще в «операх» застал. Георгиевич сейчас сам редко куда выезжает, все больше в конторе сидит.

– Слушай, а чего ты Женьку с собой сегодня не взял? – задал я наконец ему вопрос, который давно вертелся у меня в голове.

– Да она на неделю из Москвы свинтила, – объяснил мне оперативник. – В отпуск. Домой поехала, у нее мама приболела. Дел у нас, понятно, как грязи, но мама – это святое. Как не отпустить? А что, соскучился без нее?

– Да нет, – отчего-то смутился я. – С чего бы? Я ее и видел два раза всего.