Чужая сила

Но нож воткнуть в притолоку комнаты не забыл. Не худо бы над порогом дома, но тогда его углядит мама. Это ни к чему.

Впрочем, я Полине Олеговне поверил. Похоже все это на правду. И Нифонтов тогда говорил, что не все ведьмы даже знают, что они ведьмы. Эта знает, но все равно предпочла простую человеческую жизнь.

А утром, чуть свет, я уехал в Москву. Нет, это не был побег от себя, просто решил не терять целый день. Плюс мне вспомнился ужас маминых сборов перед отъездом с дачи, когда она гоняет всех по дому со словами: «Ну хоть бы раз по-людски собраться и уехать».

И наконец – надо же узнать, поймали подъездные удава в подвале или нет?

Глава семнадцатая

– Вот тогда он ка-а-ак хвостом махнет! – взахлеб рассказывал мне Родька, размахивая мохнатыми лапками и чуть не снося со стола стаканы с квасом. – И Кузьмича ка-а-а-ак о стенку треснет! Тот даже охнуть не успел.

– Так и было, – степенно подтвердил Вавила Силыч. – Опять Кузьмичу не повезло. И в первый раз ему досталось, и теперь. Но ничего, схомутали гадину.

Когда я приехал домой, эта парочка сидела за столом, распивая двухлитровую баклажку кваса, которую откуда-то припер подъездный. Насколько я понял, так они праздновали свою победу над зловредным пресмыкающимся и сдержанно, по-мужски, хвалили друг друга, преуменьшая свои заслуги и отдавая пальму первенства собеседнику.

– Первую помощь-то ему оказали? – обеспокоился я о судьбе незнакомого мне невезучего Кузьмича.

– Само собой, – заверил меня Вавила Силыч. – А как же.

– А вообще – не такой он и страшный, этот удав, – заявил мне Родька, ополовинив стакан с пенным напитком и потерев нос, в который, похоже, ударили газы. – Я вот как-то давно в болотах на полоза наткнулся, когда туда по клюкву ходил с тогдашним хозяином – вот тот да, тот очень страхолюдный. И поздоровее будет, в смысле – подлиннее.

– Ну ты просто сетчатого питона не видел, – резонно заметил я. – Боюсь, перед ним и полоз спасует. Да и анаконды вроде тоже длиной в два этажа бывают.

– А они на золото навести могут, эти твои анаконды? – со скрытым превосходством поинтересовался Родька. – Или в молодца перекинуться и девку под землю увести, чтобы там ее, значит, того? Вот то-то. Наш полоз – он не прост. А эти – просто змеюки безмозглые.

Читал я про этого полоза. У Бажова или еще где. Вот только в наших местах данное диво не водится вроде, он то ли в Сибири, то ли на Урале обитает. Помотало Родьку по стране, однако.

– Еще он очень тяжелый был, – Вавила Силыч допил стакан и наполнил его снова. – Пока до четырнадцатого дома дотащили, все умаялись. Ну это ладно. У тебя-то как? Нашел чего?

– А как же, – я достал из кармана полтинник и крутанул его на столе. – Вот, целую одну монету.

Родька цапнул денежку, остановив ее кружение, куснул ее и сказал подъездному:

– Серебро. С примесями, но настоящее.

– Негусто, – заметил Вавила Силыч лукаво.

– Да, – поддержал его мой помощник. – Хозяин, а чего так мало? Всего одна денежка?

– И её хватит, – потрепал его по голове я. – Не все надо брать, что в земле лежит. И вообще, жадность – плохое чувство.

– Меня послушал, сам додумался или еще кто подсказал? – проницательно спросил подъездный.

– Всего понемногу, – не стал скрывать я.

А после рассказал им о том, что случилось со мной накануне.

– Зря от перстня отказался, – дослушав меня, практично заметил Родька. – Аметист – хороший камень, особенно если чистый, с ним много чего интересного сделать можно. И в земле он полежал, это очень хорошо. Изумруд – тот в земле силу свою теряет, не любит ее. А аметист наоборот.

– Дурень ты, – отвесил ему подзатыльник Вавила Силыч. – Испытывал его лесовик, неужто не понял? Они всегда так – вроде человека из леса уже отпустили, этот бедолага уже просвет среди деревьев видит и лай собачий слышит, радуется, что вышел к людям, а лесовик хлоп – и по новой его в чащу завернет. Вот и тут то же самое – этот пенек лесной Сашу нашего вроде как хвалит, а сам в последний момент ему ловушку устраивает. Согласись он – и кто знает, что было бы.

Значит, правильно я поступил, если и подъездный той же точки зрения придерживается.

– Да и не в этом суть, – Вавила Силыч побарабанил узловатыми пальцами по столу. – Главное в другом. Честно скажу, Александр – как по мне, так не лучшая тебе досталась доля. Близ мертвых жить не каждый сдюжит.

– Так у меня и в планах нет близ них жить, – даже немного опешил я.

– Коли с ними вожжаться начнешь, так они все одно где-то поблизости отираться станут, – заявил подъездный. – Ты не забывай, не все мертвые на кладбищах лежат. Знаешь, сколько их по городу неприкаянно бродит? У-у-у-у! А как в силу войдешь, так они тебя чуять будут и тянуться, как мотыльки к свету.

Такое мне в голову даже не приходило, хоть вроде и лежало на поверхности. Этого мне не надо.

– Но то, что сила тебя сама вела – это хорошо, – подытожил Вавила Силыч. – Это значит, что принимает она тебя. Хоть что-то. Ты чего посмурнел?

– Да о мертвых задумался, – признался я. – Не хочу я, чтобы они тут шлялись. Я по ночам спокойно спать люблю.