Чужая вина

– Георгий, выйдите в коридор и подождите меня. Я сейчас переоденусь, и мы пойдем к Адаму. Алис, останься на пару минут. – Я ушла за ширму, дождавшись ухода мужчины.

– Что тут произошло? – Спросила, переодеваясь.

– Этот хам пришел в отделение, как к себе домой, и пытался прорваться в палату через Зою, аргументируя тем, что вчера он тут был. Когда я пришла, он Зою уже до слез довел. Пришлось пригрозить ему. – Нажаловалась девушка. – Его просто нельзя к ребенку подпускать!

– Это не нам решать, а Адаму. Но, разу уж он пришел, будем применять его по делу. Сейчас покажу ему, как ЛФК делать. Ну и про остальное объясню. Да и в диагноз нужно углубиться, чтобы ему было понятно, как ухаживать за сыном. – Быстро набросала я планы на день.

По Алисе было видно, что с таким планом она не согласна, но помимо Адама у нее в санатории есть и другие дети, так что пусть пока занимается ими. А с Георгием я сама разберусь.

Девушка, чеканя шаг, вышла из кабинета. Я дала себе несколько секунд, чтобы настроиться на работу и, тряхнув головой, вышла в коридор.

– Идемте, – сказала ждущему у дверей мужчине, который странно смотрел вслед уходящей Алисе. Ох, не нравится мне все это. Нужно будет… Алле что ли сказать. Или Раде лучше? Все же Алиса – ее подопечная.

Зоя вскинулась, едва в палату открылась дверь. Увидев Георгия, она как будто ощетинилась вся. Подобралась, готовясь к бою.

– Зоя, какая динамика? – Не обратила я внимание на происходящее и улыбнулась Адаму.

– Положительная. Улучшение общих показателей на семь процентов. Кровь я отправила Максиму. – Отчиталась она.

– Отлично. – Улыбнулась я. – Можешь идти. Вечером кто на смену заступит? – Уточнила.

– Алиса Алана поставила. Сказала, что тут нужна профессиональная мужская оценка. – Она покосилась в сторону оборотня.

– Алана нельзя. У нас завтра открытие в Березкино, он там носом клевать будет. – Не согласилась я и принялась перебирать в голове новеньких медиков, прибывших около месяца назад. Они уже должны были натренироваться на выздоравливающих детях. – Поставьте Сипунову. Она должна справиться с таким тяжелым случаем. – Решила.

– Хорошо, – приняла к сведенью Зоя и вышла из палаты.

Георгий странно на меня смотрел.

– Что? – Нахмурилась, не понимая, что не так.

– Насколько у моего сына тяжелый случай? – Мрачно спросил он.

Я вздохнула и указала ему на стул, стоящий у кровати, и улыбнулась мальчику, внимательно наблюдающему за нами.

– Привет, Адам. – Провела рукой по вихрастой голове.

– Привет, – улыбнулся он в ответ.

– Готов к серьезному разговору и тренировке для начинающих спортсменов? – Спросила.

– Готов, – бодро ответил он.

Я откинула одеяло и… Георгий впервые увидел своего сына… целиком. Вчера он руку к нему боялся протянуть, а сегодня даже отшатнулся от кровати. В глазах мальчика мелькнуло разочарование.

– Ребенка нам привезли в критическом состоянии и со множеством врожденных патологий. Как я смогла узнать, такое у оборотней происходит, если плод развивается без поддержки человека родной крови. Ну и… его маме пришлось многое пережить. – Я перевела дух и перечислила все диагнозы, указанные в карточке лечащего врача, который и направил мальчика к нам.

Георгий молча переваливал информацию минут пять. Я в это время измерила показатели, температуру, заглянула в рот и уши…

– Он… Он будет жить? – Спросил мужчина, придя в себя от увиденного.

Я неодобрительно на него посмотрела. Разве можно такое при ребенке спрашивать. С другой стороны, мальчик все знал о своем здоровье, таким его было не удивить. Да и его отец не видел, каким прибыл Адам сюда. То, что худо тельце сейчас способно шевелить руками и ногами – это просто чудо.

– Конечно, он будет жить. Мы ввели ему лекарство собственной разработки «Май-плюса». Оно уже начало действовать. Ваш сын пришел в сознание, и идет на поправку семимильными шагами. – Я проверила свежесть подгузника, закрепленного на малыше. От катетеров пришлось отказаться. Они и так ощутимо навредили.

– Но…

– У Адама было множество патологий, не совместимых с жизнью. Часть из них мы нивелировали. Но многое еще предстоит сделать. Например, восстановить мышцы, которые долгое время находились в атрофированном состоянии. Так что теперь передайте мне ту мазь в белой баночке и внимательно смотрите, что мы будем делать. Для начала разогреваем мышцы. Адам, потерпи немного. – Я принялась за дело.

Георгий неотрывно следил за моими манипуляциями, Адам мужественно стискивал зубы, стараясь не показывать свою боль. Но его отец ее чувствовал. В такие моменты крылья его носа раздувались, а челюсть чуть выдвигалась вперед. Но он молчал, понимая, что я для его сына делаю все возможное.

После комплекса физической нагрузки, я снова сделала легкий массаж и укрыла ребенка одеялом. Адам тут же закрыл глаза и уснул. Устал, маленький.

– Идемте, – поманила я Георгия из палаты. – Ему нужно сейчас отдохнуть.

– И часто ли нужно такое делать? – Уточнил мужчина, когда мы вошли в мой кабинет.

Вид у него был… не очень. Он выглядел взволнованным, немного обреченным и в то же время решительным. Не бросит малыша, и то хорошо.