Чужая вина

— Здравствуйте, Ирина Евгеньевна.

— Я позвал Татьяну Александровну, — пояснил Киря, — потому что она помогает в расследовании дела. Садитесь. — Он кивнул на стулья.

Рахимова пожала плечами и села. Алена так же молча опустилась рядом с матерью.

— Вы нас позвали… — начала женщина, но не договорила, так как дверь открылась, и вошел мужчина, ровесник Ирины Евгеньевны.

То, что это ее бывший муж, я догадалась сразу. Алена была очень на него похожа — такое же безэмоциональное узкое лицо, темные глаза, тонкие губы и худая, высокая фигура. Разве что, в отличие от старшей дочери, Рахимов носил очки в тонкой оправе.

— Здравствуйте, — поздоровался он и посмотрел на всех собравшихся. Чуть задержал взгляд на Алене, но никаких эмоций. Воистину, наследственность — штука значимая.

— Я вас собрал всех, — Кирьянов посмотрел на присутствующих, — чтобы объявить, что мы нашли убийцу Карины.

— Вот как, — подал голос Виктор Ринатович. — И кто же это?

— А пусть Алена сама все расскажет.

В комнате повисла гнетущая тишина.

— На что вы намекаете? — заговорила молчавшая до этого Ирина Евгеньевна.

— Вы и сами это прекрасно знаете, — ответила я. — В тот день ваша старшая дочь сильно поссорилась со своей младшей сестрой. Карина высказала Алене все, что думает о ней и ее образе жизни. И Алена на эмоциях схватилась за нож и убила сестру.

После этих слов младшая Рахимова сжалась, будто кто-то хотел ее ударить, и опустила голову.

— Сразу после этого, — продолжала я, — она позвонила вам и отцу и рассказала о случившемся. Вы приехали, посоветовались и решили инсценировать грабеж. И только после этого вызвали полицию. Потом вы, Ирина Евгеньевна, спрятали якобы украденные драгоценности у своей подруги, а вы, Виктор Ринатович, сдали в скупку ноутбук. Деньги вы тоже забрали с собой, но позже перевели их своей бывшей жене якобы на похороны. И в довершение подослали ко мне своего коллегу Петровского, чтобы он отвлек меня от расследования убийства Карины.

Несколько секунд царило молчание.

— Я так полагаю, вы нас теперь арестуете? — спокойным голосом осведомился Рахимов.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Вот что значит начальник. Умеет держать лицо даже в самых поганых ситуациях. И, надо отдать должное, ничего из сказанного мною он отрицать не стал.

— Вас — нет, — ответил Кирьянов. — А вашу дочь мы задержим по подозрению в убийстве Карины Рахимовой.

— Не задержите! — Ирина Евгеньевна резко встала, и ее глаза засверкали. — Уж если арестовывать, то всех нас.

— К тому же Алена была не в себе, — поддержал бывшую супругу Виктор Ринатович. — Я буду настаивать на проведении психиатрической экспертизы.

— Это ваше право, — развел руками мой друг.

— Поэтому или вы задерживаете нас всех, или мы уходим.

— Нет, папа.

Голос Алены я услышала впервые. Он был негромкий, немного низкий.

Девушка поочередно смотрела на родителей. Потом перевела взгляд на Кирю.

— Я понимаю, что я сделала, — сказала она. — И я готова ответить за это.

— Аленушка… — Рахимова в отчаянии посмотрела на дочь.

— Ты давно меня так не называла, мама. И спасибо тебе и папе, что пытались меня спасти. Но раз все известно, то уже ничего не сделаешь. — Алена снова повернулась к моему другу. — Не надо арестовывать моих родителей. Они ни в чем не виноваты.

— Я и не собираюсь. — Киря ободряюще улыбнулся. — Они всего лишь свидетели.

Родители молчали. Они лишь с горечью смотрели на старшую дочь.

— Вы можете быть свободны, — сказал Володя. — Вас еще вызовут.

Девушка по очереди обняла мать и отца. Они долго держали ее в своих объятиях. Ирина Евгеньевна молча плакала. Даже Виктор Ринатович заметно помрачнел.

Когда дежурный увел Алену, а ее родители, не прощаясь, покинули кабинет, мы с Кирей долго сидели молча, будто не решаясь заговорить. На душе было мерзко и противно, будто я обидела ребенка или отняла деньги у нищей старухи. По лицу моего друга я видела, что он испытывает схожие эмоции.

— У меня такое чувство, будто я нахлебался болотной жижи, — нарушил наконец молчание Володя.

— У меня тоже, — призналась я. — Алену и правда жалко.

— За то, что по глупости пустила под откос собственную жизнь?

— Не только жизнь, но и судьбу. Недавно мне в руки попал дневник Карины — он хранился у ее подруги. Я прочитала его. Алена — жутко несчастный человек. Ее не научили радоваться жизни, видеть в ней что-то хорошее, светлое. Отчасти это и вина родителей. Но отчасти в этом виновата и сама Алена. Хотя не она первая, кто так ломается под ударами судьбы.

— Да, девчонке точно не позавидуешь. У меня, честно говоря, есть желание хорошенько так вымыться. Или напиться.

— Лучше уж первое, — усмехнулась я. — После мытья не бывает тяжелых последствий. А вообще, Кирь, может, отпустишь девчонку под подписку?

— Это уже решать не мне, сама понимаешь. Но могу походатайствовать.

— Сделай. Пусть сестрица Аленушка хоть сейчас увидит что-то хорошее. Хотя то, что она призналась и не стала отпираться, говорит о том, что она все-таки взрослый человек, а не инфантильная девочка. Она осознает, что она делает, и может отвечать за свои поступки.

— Ты о ней так думала?