Чужая земля

Я не верила собственным ушам. Это по сколько же скидывались мои коллеги? По двадцать-тридцать тысяч? У судей не такие зарплаты, чтобы они могли себе это позволить, а уж про весь остальной персонал я даже и не говорю.

– Лена, выслушай меня, пожалуйста, спокойно. Чуть меньше половины этой суммы вложили мы с Толей. Дело в том, что, когда мы давали тебе деньги на клинику «Райский плод», мы изначально решили, что обратно их не возьмем. Ты знаешь, мы не бедствуем. Дети наши давно выросли, работают в хороших местах, полностью состоялись в жизни и в нашей помощи не нуждаются. Мы относимся к тебе как к дочери и очень хотим помочь. Так уж вышло, что Виталий компенсировал все расходы клинике, так что наши деньги вернулись обратно на счет. Все до копеечки. Вот их мы и вложили в этот общий подарок, а остальное собрали твои коллеги, которым, поверь, было не жалко, потому что ты – это ты.

– Тамара Тимофеевна, ну, вы же понимаете, что я не могу принять эти деньги, – чуть ли не со слезами сказала я. – Это неправильно.

– Это как раз правильно. И ты можешь их принять и использовать так, как считаешь нужным. Например, оплатить услуги няни. Тут до Мишенькиных двух лет точно хватит. А ты вернешься на работу, и все будут довольны и счастливы.

У меня перехватило горло и защипало глаза. Какие все-таки удивительные люди меня окружают, а я их так мало ценю.

– Спасибо, – сказала я сдавленным голосом. – Тамара Тимофеевна, я не знаю, чем я это все заслужила, но передайте всем огромное спасибо. Я обязательно найду няню и выйду на работу. Вот еще чуть-чуть Мишку подращу, чтобы быть спокойной, что я отдаю его в чужие руки.

– Вот и отлично, – Плевакина отставила чашку и встала, – а теперь пойдем, покажешь мне Мишку. Я успела по нему соскучиться.

Тамара Тимофеевна потетешкалась с моим малышом и ушла. Ее визит отвлек меня от тревожных дум о том, куда подевался Виталий, но, к счастью, он появился собственной персоной на моем пороге спустя десять минут после ее ухода. Спрашивать, куда он пропал, я не стала, потому что не имела никакого права задавать вопросы. Я сама исключила этого человека из своей жизни, теперь он ходит в дом на правах отца Мишки, а потому я не могу вести себя словно ревнивая жена.

Выглядел Миронов уставшим. Скорее всего, так оно и было.

– Проходи, – сказала я, проглотив свои вопросы. – У меня чайник горячий. Будешь?

– Я бы что-нибудь поел, – признался Виталий. – Вот только, наверное, уже пора Мишку купать. Давай сначала его уложим, а уже потом все остальное.

Я кинула взгляд на часы.

– Минут десять-пятнадцать есть, – успокоила я своего гостя. – Я сейчас быстро все разогрею. Ты пока мой руки.

– Хорошо, вымою руки и с Мишкой поздороваюсь.

В кухне Виталий появился с сыном на руках. Тот улыбался, вертел головой и пускал слюни. Я улыбнулась тому, что эти двое так хорошо ладят друг с другом. У меня уже все было готово. Миронов довольно осмотрел накрытый стол и уселся, прижав Мишку к плечу.

– И зачем ты его из кроватки вытащил? Теперь ни за что не согласится полежать спокойно, пока ты не поешь. Давай, я его подержу.

– Своя ноша не тянет, – отозвался он. – Я и так прекрасно поем. Слушай, Лена, ты представляешь, этот твой Яблочков начал вставлять мне палки в колеса.

Я, разумеется, сразу поняла, что речь идет о докторе Эппельбауме. Ну да, дотянуться до судьи Кузнецовой, особенно с учетом, что она сидит дома с ребенком и не ведет никаких дел, ему не по зубам, а вот нагадить Виталию Миронову, пользуясь своими связями в Министерстве здравоохранения, Марат Казимирович вполне может. Вот ведь гад какой. А еще говорили, что он за границу уехал.

– Уехал на пару месяцев, пока весь шум улегся, а потом вернулся, – ответил на мое замечание Миронов. – За границей, знаешь ли, работать надо. Начинать все с нуля, доказывая, что ты действительно врач. Там дельцов от медицины и своих хватает. Чужие негодяи не требуются.

– Что-то серьезное? – с тревогой спросила я.

– Ничего такого, с чем бы я не справился, – пожал плечами Миронов. – Особенно, когда у меня за спиной вы с Мишкой. Просто времени съедается куча. И нервов. Наслал на меня очередную проверку соответствия деятельности моей клиники выданным лицензиям. У меня с этим все в порядке, но отчетности и писанины требуется много. Вот я и сегодня чуть из-за этого к купанию Мишки не опоздал.

Он примерился и с чувством чмокнул сына в поросшую тонкими нежными волосиками макушку.

– А телефон у тебя почему выключен?

Виталий вытащил аппарат из кармана и уставился на него.

– Точно. Выключен. Не телефон. Связь отключена, в авиарежиме стоит. Готовили с ребятами документы к завтрашнему визиту проверяющих, я отключил, чтобы не отвлекаться, и забыл совершенно. А ты мне зачем звонила? Что-то случилось?

Он стал с тревогой оглядывать Мишку.

– Нет, просто хотела уточнить, когда ты придешь, – отделалась полуправдой я. – Чтобы понимать, купать мне Мишку самой или дождаться тебя.

– Лена, ты меня потеряла? И начала волноваться? – в голосе Миронова звучала неприкрытая радость. – Неужели я могу надеяться, что еще хоть что-то для тебя значу?