Чужая земля

Разумеется, внимание от коляски с Мишкой было отвлечено. Джаныл повернулась в ту сторону, где располагался искомый бизнес-центр, активно махала руками, указывая направление, все время чувствуя, как коляска утыкается ручкой ей в бедро. Затем женщина сказала «спасибо» и быстро удалилась, причем в сторону, противоположную от указанной. Джаныл же повернулась к коляске, увидела, что она пуста, и тут же заметила быстро убегающего мужчину с ребенком на руках.

– Он сел в какую-то машину, повернул за угол, нырнул во двор?

– В соседний двор. Под арку.

– А женщина?

– Она пошла совсем в другую сторону, по улице. Просто очень быстро. Я потеряла ее из виду, потому что побежала за мужчиной. Я бежала и кричала: «Стой!», «Помогите!», но никто даже не остановился.

Ну да, кто остановится, если по улице с криками бежит мигрантка.

– И что было, когда вы тоже вбежали под арку? Что вы увидели?

– Ничего. Ни мужчины, ни Мишеньки уже там не было. Но из двора выехали две машины, это я успела заметить.

– Марки? Номера?

Джаныл покачала головой.

– Нет. Одна была черная, а другая темно-синяя. Или темно-красная. В сумерках плохо видно было.

– Мама, где Виталий Александрович? – тихонько спросила Сашка у бледной матери.

У той мелко-мелко дрожала щека. Но в застывших глазах нет ни слезинки. Сашка подошла и обняла ее за плечи. Крепко-крепко. Мама потерлась носом о ее плечо. Поблагодарила за поддержку.

– Сказал, что ему нужно съездить в одно место. И чтобы мы сидели дома и ждали его звонка.

– Если Мишку похитили ради выкупа, значит, в самое ближайшее время тебе позвонят, – сказал Таганцев. – Я сейчас попрошу ребят, чтобы поставили твой телефон на прослушку и отследили, откуда будет звонок.

– Какого выкупа, Костя? – вздохнула мама. – Что с меня можно взять?

– С тебя ничего. Особенно если учесть, что процессы ты сейчас не ведешь и ближайшее время не будешь. По крайней мере, можно скинуть со счетов версию, что похищение связано с твоей профессиональной деятельностью. А выкуп можно попросить у Миронова. У него, как мы знаем, деньги есть. Так что похитители это знают тоже.

– Тогда есть смысл ставить на прослушку его телефон, а не мой, – вздохнула мама.

– И его тоже, – согласился Костя. – Хотя мать – более эмоциональна, так что проще воздействовать на Виталия через тебя.

– Слушай, ты, звезда востока, – вдруг обратилась к Джаныл до этого молчавшая Натка. – А ты уверена, что это не дело рук твоих собратьев по аулу? Ты кому рассказывала о том, какая семья тебя приютила? Давай вспоминай, а то я начну думать, что ты с ними заодно.

Джаныл заплакала еще горше.

– Я тут ни при чем. Лена Сергеевна, здоровьем Афтана клянусь. Я никому про вас не говорила. И ребята, которые плитку кладут, они совсем ничего не знают.

– Ничего, кроме того, что люди только что купили квартиру и делают ремонт. Значит, денежки у них есть, – прищурилась Натка.

Джаныл залилась слезами.

– Наташа, перестань, пожалуйста. Ты уже напридумывала сто бочек арестантов, из-за которых задержали ни в чем не повинного человека. Хочешь повторить этот подвиг? – одернул жену Таганцев.

– Ты про Муратбека? Но его же отпустили. Я же не стала писать заявление.

– Отпустили. Под подписку о невыезде. Ты заявление писать не стала, а он чудом не подписал все то, что пытались на него навесить. Мне столько усилий стоило отыграть эту историю назад, да и то еще не до конца. Не хотелось бы повторения. Так что давай спокойно со всем разбираться.

– И все-таки этих плиточников нужно проверить, – упрямо стояла на своем Натка.

– Проверим, – пообещал Таганцев.

Горько плачущая Джаныл вдруг начала задыхаться, словно ей не хватало воздуха. В глазах ее отразился ужас. Она схватила себя за горло и медленно сползла на пол. Растерянная Сашка смотрела, как к ней кинулась мама, а следом за ней метнулся Антон.

– Спокойно. Я сейчас разберусь. Я врач.

Откуда ни возьмись у него в руках появился небольшой сверток, из которого он достал ампулу с нашатырным спиртом и ватный кружок, ловко надломил кончик, вылил содержимое ампулы на тампон, поднес к носу Джаныл. Она сделала резкий вдох и замотала головой. Села, перестала задыхаться и начала дышать ровно, ритмично, хотя еще и тяжело.

– У вас корвалол есть?

– Да, – Сашка метнулась к холодильнику, где на всякий случай стоял пузырек с резко пахнущей жидкостью.

– Тридцать капель в рюмку и доверху воды.

– Я не могла дышать, – жалобно сказала Джаныл. – Я умру? Я не могу умереть. Афтан останется совсем один.

– Не умрете, – уверенным голосом ответил Антон. – Это так называемый аффективно-респираторный синдром. Интенсивная неконтролируемая эмоция вызывает нарушение ритмичности вдоха и выдоха на фоне плача и страха. Выглядит страшно, но не опасно и быстро проходит.

Сашка сунула Джаныл рюмку с воняющей жидкостью.

– На, выпей.

Та послушно проглотила лекарство. Зажмурилась, но дышать начала ровнее и спокойнее.

– Все. Больше ничего не случится. Вы успокойтесь и возьмите себя в руки, – Антон говорил размеренно и твердо. И Сашка, и мама, и Натка смотрели на него во все глаза. – Кому-нибудь еще нужен нашатырь или корвалол?