Чужая Земля

– Мне пришлось целый день проторчать в холодильнике, бр-р-р… Это затылок профессора. Место у основания волос, где была приклеена капсула с вирусом. Тут в него внедрилась эта дрянь. Вероятно, в день, когда мы проснулись на борту «Дежнёва», или чуть раньше. Откуда вы знали о микрокапсулах с эффектом памяти?

– Выдумал.

– Ой, темните, советник, ну ладно…

– «Дежнёв» вернулся на той неделе. Механиков уже раскрутили?

– Без понятия. Мне такие подробности не сообщают, это же не военная разведка, а дружественная организация, которой я оказал услугу… Но механиков упаковали, как только они сошли с борта, это я знаю точно. Ясно, что противник все знал о Сорочкине и «вел» его. Ну и ясно, что, имея тело со следами внедрения, мы противника держим в кулаке. Да хватит и модели, которую я отослал после глубокого сканирования. Эти капсулы оставляют характерные следы… Технология прошлого века, ее давно не применяют. Удобно, надежно, но рискованно – слишком легко выйти на производителя. А в нашем-то случае чего бояться? Противник был уверен, что папуасы взбесятся, перережут всю экспедицию, а трупы скормят гиенодонам. Чистая работа, никаких улик…

Я слушал майора и размышлял. На Земле тишь да гладь и никто не требует, чтобы мы убрались отсюда. О нас как будто забыли. Мировому сообществу вообще не интересно, живы мы или нет. Департамент ждал, что шумную кампанию: «Трагедия на «Зэ-два», русские занесли туда вирус, аборигены умирают!» приурочат к возвращению «Дежнёва» – а ничего не происходит. У нас грандиозная операция прикрытия разработана, люди старались, а никому не надо.

Если, как говорит майор, информация пошла в работу и Россия выжмет максимум… Похоже, она уже начала.

Кстати, а зачем он мне все это рассказал?.. Не делятся такой информацией с человеком, который всего-то подбросил версию. Даже если думают, будто он – коллега из дружественной организации. Без санкции – никогда.

– Услуга за услугу, советник. У меня к вам будет просьба. Только не смейтесь, хорошо?

– Не буду. Я злой. Вспомнил Сорочкина – и прямо вне себя от ненависти. Хотя мог бы давно его простить. К батюшке сходить, что ли… Или лучше сразу к доктору Маге?

– Соболезную. Но это все так понятно… Я бы тоже ненавидел человека, который меня заставил ему гвоздь в голову забить!

– Майор!..

– Кто я такой, чтобы перечить великому вождю? Тунгус считает, вы убили, а я – что? Мое дело маленькое. Да его бы тут любой грохнул за наших папуасов… Тем более за Гену.

– И даже вы?

– Нет, мне нельзя, я на работе. Только в свободное время. Но я всегда на работе.

– Так и я всегда на работе!

– Ну вот такая у вас хреновая работа! – сказал майор.

Чем навсегда поселил во мне мысль, что проверять домик дипмиссии на прослушку надо тщательнее. Еще тщательнее. Педантично. А не как обычно.

– Возвращаясь к Тунгусу…

– Ах вот как!

– Да. Вы не могли бы, дорогой советник, употребить свое влияние и объяснить великому вождю, что я никогда не подбрасывал «жучков» в дворцовые туалеты? Понимаю, странная просьба. Но я этого не делал! Я вообще был во дворце один раз, когда мы его чистили после делегации ООН!

– Знаете, а ведь действительно странная просьба, – сказал я. – Вы не могли бы как-то объясниться? Видите ли, чтобы правильно доложить вождю, мне надо вникнуть в суть проблемы. Что вас так волнует в дворцовых сортирах?

– Да ничего!!! – заорал майор. – Ничего меня там не волнует! Ой, простите, вспылил. Штернберг это был, понимаете? Мишка Штернберг! Почему я должен отдуваться за него?! Я просто хочу, чтобы вождь ко мне нормально относился и прекратил эти подначки. Вождь отличный дядька, за что он меня невзлюбил? Мне не надо его милости для работы, мне чисто по-человечески обидно! Кстати! Почему он зовет меня князем? Никакой я не князь!

– А вот это зря.

– Почему?!

– Если великий вождь сказал – князь, значит, вы князь. С чем вас и поздравляю. И знаете, на вашем месте я бы не отнекивался. Вы же наверняка в курсе, чего Тунгус хочет от России в отдаленной перспективе. А может, и не в столь отдаленной. А ведь Тунгус просто так ничего не хочет. Ему для себя ничего не надо, он в будущее глядит. Он за русских куда больше волнуется, чем мы сами.

Трубецкой сначала раздраженно засопел, потом задумался.

– Ну… – протянул он после некоторой паузы. – Тогда это… Очень приятно, князь!

И протянул мне руку.

Выходя из бэтээра, он запнулся о порог и чуть не упал, и только сейчас я заметил: красавец майор здорово осунулся. Нелегко ему даются городские санитарные дежурства. Стало немного стыдно. Как всегда, когда я вспоминаю, что сам-то прохлаждаюсь во дворце.

Плохи наши дела. Экспедиция уже валится с ног, а сколько еще сил понадобится. Москва подбадривала нас советами по дальней связи и клялась: вакцина будет готова через месяц. Да, но потом два месяца пути… Оставалось держаться на голых нервах извечным манером, коим издавна славны русские, – «стоять и умирать».

Трудиться и ждать.

Глава 9

Пять месяцев с начала эпидемии, «Зэ-два»