Чужая жена – потемки

Звонок был важным, очень важным. Это поняли все, даже Ражева, которой уже становилось худо, щеки у нее побледнели, а на лбу выступила испарина.

Директор вдруг начал говорить, и не говорить даже, а оправдываться, таким непривычно заискивающим тоном, он почти пришепетывал, без конца увещевая какого-то Константина Сергеевича.

– Полноте, Константин Сергеевич, да ну вас! – с шелестящим смешком повторял Валерий Юрьевич через раз. – Да ну что вы… Да ну как можно! Да, да, да, конечно – да!..

Казалось, директор совершенно забыл о людях, которых он собрал у себя в кабинете, настолько он был поглощен беседой. И неприятной беседой, заметьте! Ему она была неприятна. Человек, висевший на проводе, наседал и наседал, его достаточно громкий голос слышали те, кто сидел по правую и левую руку от директора. Ражева точно слышала. И слышала предостаточно, раз на ее щеки снова вернулся румянец, испарина на лбу высохла, а глаза наполнились едким, мстительным торжеством.

Дине было плевать. Она наблюдала за всеми с отсутствующим видом, пытаясь припомнить, в связи с чем это его величество обратило вдруг на нее свое внимание? По работе был полный ажур, тут без вариантов. Таньке она на днях нахамила? Но та заслужила, дрянь такая! Что еще? Вчера вечером, уходя с работы, она наткнулась на изучающий взгляд Валерия Юрьевича. Он стоял у конторки охранника, отдавая тому какие-то распоряжения. А она как раз спускалась по лестнице. Он на нее и уставился. Начал со щиколоток, поднял взгляд к ее коленям, потом «пополз» выше, задержался на ее груди, потом на губах… Глазам женщины его внимания не досталось. И что с того? Он на всех так таращится. На всех, кроме Ражевой.

Нет, тут что-то еще было. А что?

– Понятно! Конечно, понял! Константин Сергеевич, заметано! – Подрагивающей, свободной от телефонной трубки рукой директор стукнул себя по груди, наступила тишина, трубка опустилась на аппарат, и послышался сдавленный, но все же внятный, вполне директорский шепот: – Мразота… Ох и мразота…

Тишина в кабинете воцарилась такая, что в ушах у многих зазвенело. Дина тоже напряглась. Не из-за нечаянно оброненных директором слов, а из-за того, что она вновь ждала его неприятного внимания. Но неожиданно пронесло. Зато досталось всем в куче.

– Если я узнаю, что кто-нибудь… – начал он, шумно дыша, – если узнаю, что хоть одна сволочь вынесла из этого кабинета то, что только что слышала… Пеняйте на себя!

– А то что?

Кто бы, вы думали, выступил? Ражева!

Этот божий одуванчик, еще каких-то десять минут назад готовый шлепнуться в обморок, вдруг обрел почву под ногами и смотрел теперь на предмет многих своих несчастий с вызовом, да!

– А то! – гавкнул Валерий Юрьевич и добавил чуть тише: – Пришибу, как моль… Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

– Тогда я вас не задерживаю. Все свободны. Кроме… – его мятущийся взгляд вдруг остановился на Дине, а подрагивающий указательный перст ткнул прямо ей в лоб. – Кроме Игнатовой. Дина, останься!

Задвигались стулья, зашуршали ставшие ненужными бумаги, захлопнулись папки, потом дверь. Они остались вдвоем.

– Ты присаживайся, присаживайся, – предложил он тихо и тут же завис у нее за спиной, стоило ей опуститься на стул. – Тут такое дело…

Дина молча слушала тяжелое дыхание Валерия Юрьевича. Глаза она плотно прикрыла, считая в уме до десяти.

Если сейчас сунется к ней своими дергающимися потными руками, что она сделает? Она тогда надает ему по морде, убежит и уволится. Может, и нового места работы, куда ее настойчиво звали, ей и не видать тогда. Ясно же, что никаких хороших рекомендаций ей отсюда не получить. Но зато она останется при своих непоруганной чести и достоинстве. Это имело значение!

Ладони Валерия Юрьевича легли ей на плечи и слегка сжались.

– Не бойся меня, девочка, – хрипло обронил он. – Я не стану тебя трогать, мне Таньки достаточно.

Дина помертвела. Такой доверительный тон и откровения подобного плана явно не предвещали ничего хорошего.

– Тут такое дело… – он с грохотом отодвинул стул, тяжело сел, оперся локтем о стол, положил породистый подбородок на кулак, глянул на нее с надеждой. – Ты должна мне помочь.

– Я?! В чем?!

Помощи от нее людям было, как от дырявого зонта. Не потому, что она не стремилась быть полезной, а потому, что не получалось как-то. Все у нее не так выходило, как-то наизнанку.

– Разговор слышала?

– Разговора не слышала, – честно призналась она. – Вы что-то говорили, но… Я не вслушивалась, если честно.

– Своих проблем полно, так?

Он догадливо улыбнулся, не подозревая, как противно сжалось у нее все в животе от его улыбки.

– Приблизительно, – осторожно кивнула Дина.

– Вот и ладно. Вот и хорошо, что не слушала, – пробормотал он, погружаясь на минуту в свои мысли, но все же продолжая ее внимательно рассматривать. – Звонил один очень, очень влиятельный и очень неприятный мне человек.

Она молча подергала плечами. Ей-то что?

– Он хочет… – начал было Валерий Юрьевич, но вдруг осекся. – Короче, не важно, чего он хочет. Важно, что я должен ему это дать. То есть отвезти ему на дачу. А у меня совсем, совсем нет времени на это. Не поможешь?

– Отвезти?