Чужая жена – потемки

Ражева ввели в камеру для допросов, когда Рыков уже разложил на столе бумаги. Высокий крепкий малый двадцати восьми лет, глаза голубые, взгляд открытый, губы пухлые, улыбка добродушная. Поверить в то, что этот человек за месяц с небольшим отправил на тот свет четверых человек, было трудно.

Ломброзо отдыхает, подумал Рыков, вспомнив физиономическую теорию. С таким парнем и в разведку, и на отдых, и на создание семьи – как в омут, пойдешь. Ничего с ним не страшно!

– Адвоката нет, – предупредил его сразу Рыков. – Мне сказали, что вы готовы говорить без адвоката.

– Готов, – кивнул Ражев. – И сигарет мне не надо. И чаю тоже.

Олег фыркнул, покачал головой. Умный какой!

– Итак, с чего начнем?

– С родителей, – простодушно промямлил Ражев.

– Ишь ты! Снова предки во всех бедах виноваты?

– А кто еще додумался родить меня в таком возрасте?

– В каком?

– Матери было пятьдесят пять, отцу – шестьдесят. Сестрице, в лоб ее душу мать, тридцать два! – Ражев наморщил лоб и вдруг сделался удивительно неприятным на вид. – Кто рожает в таком возрасте, скажите?!

– Бывали случаи, – туманно ответил Олег, он тоже не был ранним ребенком у своих родителей. – И что? Это повод мстить людям за то, что они просто на свете живут?

– Вопрос – как живут?! Иванцовы, что ли, жили?! Эти пиявки?! Эти мерзкие… Эти твари!!! – Он отчетливо заскрипел зубами. – Или Валерка жил?! Пакостная мразь!!! Это он нас Ленкой заманил, он! Мы же с ней учились вместе, любили друг друга, хотели пожениться.

– Она об этом знала? – удивился Рыков.

И муж ее, и сама Лена рассказывали ему о том, что Ковригин был у нее первой и единственной любовью. Что же такое этот тип заявляет?

– А то! И она, и мама ее с папой! И покоя нам не давали, и прохода! А когда дело к окончанию школы подошло, мне… Моя сестрица, оставшаяся мне вместо родителей, ясно дала мне понять, что учить меня дальше она не станет. Денег нет, желания тащить меня всю жизнь на себе – тоже. Ступай и вкалывай, сказала она. И еще спасибо скажи, что из квартиры я тебя, говорит, не выписала, а то давно бы на вокзале жил. А я и пошел вкалывать после девятого класса. А Ленка продолжила учиться в школе.

– И вы продолжали с ней встречаться?

– Да… – Ражев протяжно вздохнул, взглянул на Олега тоскливо. – Любил я ее, понимаете?

– Нет. Потому что не понимаю, как можно убить любимую женщину.

Он не понимал, потому что никогда бы Женьку и пальцем не тронул. Не трогал же! И простил бы ей все. Простил ведь! И заботился бы о ней до последнего своего вздоха.

Как она благодарила его за машинку, как благодарила! Как бы и ругает его за самодеятельность, за риск, за опасность, которой он себя подверг. А на самом деле – ликует. Женщины, что с них взять!

– Вам не понять, – огрызнулся Ражев. – Мы с ней через столько всяких мук прошли… Нам с ней столько всего досталось…

– Нельзя ли подробнее, Николай Ильич? – Олег нетерпеливо покосился на часы.

– Можно и подробнее, – кивнул Николай и снова наморщил лоб, тем самым изменив свое добродушное симпатичное лицо до неузнаваемости. – Короче, я работал уже, а она почти школу заканчивала. И тайком бегала ко мне на свидания.

– Вы спали с ней?

– Да. У нас было все по-взрослому, – ответил он горделиво. – Она заводная была! Могла начать раздевать меня прямо под лестницей в подъезде.

Рыков с усилием погасил удивление во взгляде. Милая, спокойная, интеллигентная Ковригина Елена – и секс под лестницей?! Она ведь даже немного понравилась ему на допросе. Он жалел ее. И даже представлял себя рядом с ней.

Неприятно, черт…

– Вот однажды нас кто-то и засветил ее папе. Он меня выловил, начал угрожать. Я его послал! – не без самодовольства объявил Ражев. – Ленке, правда, досталось так, что она сидеть не могла недели полторы. Потом он вдруг от нас отстал. Я успокоился вроде. А она паниковать начала. Не к добру, говорит, такое спокойствие. Потом наступило лето. И Иванцовы неожиданно на пару недель свалили на море. А Ленку оставили одну! Я обрадовался, а она снова ударилась в панику. Не к добру это, кудахчет. И потом случилось…

– Что? Оргия?

– Ее не я заказывал! – зло перебил его Ражев и угрожающе подался вперед. – Все было подстроено этим старым козлом! Он… Он нанял какого-то урода, на которого у него был компромат. Вы ведь не знали, наверное, но эта старая падла, которую я своими руками… К слову, не жалею ни грамма! Он на всех, кто был ему нужен, имел компромат. Хохотал еще, мразь такая, что у каждого в шкафу по скелету, а он, мол, станет их оттуда извлекать и коллекционировать. Короче… Валерку он где-то крепко зацепил, тот трясся как осиновый лист, боялся, что из-за этого у него никакого будущего. И Иванцов ему пообещал, что если Валерка меня обосрет, то он ему компру вернет – всю.

– И Валерка расстарался?

– Еще бы!!! – взвыл Ражев и, сжав кулаки, крепко стукнул себя по коленям. – Так мало – меня, он и Ленку этой дрянью опоил!

– С чего все началось?