Чужак

Теперь – Боже, храни королеву – Гилстрап с Дулином затеяли спор. Гилстрап кричал, что Терри надо отвести обратно в машину и дождаться, пока не восстановят порядок. Дулин не соглашался. Он был за то, чтобы вести Терри в здание, причем немедленно. И Ральф был согласен с шерифом.

– Идите внутрь, – сказал он. – Мы с Юном вас прикроем.

– Достаньте оружие, – выпалил Гилстрап. – Тогда они сами освободят нам проход.

Это было не только грубое нарушение всех служебных инструкций, но и чистой воды безумие, что понимали и Дулин, и Ральф. Шериф и помощник ОП опять взяли Терри за локти и повели к зданию. Хорошо хоть дорожка к крыльцу была свободна. Ральф видел кусочки слюды, блестевшие в сером асфальте. Эти искры теперь отпечатаются на сетчатке, подумал он. И будут стоять у меня перед глазами, как маленькие созвездия.

Синий автозак закачался на рессорах. Ликующие арестанты раскачивали его изнутри, продолжая кричать: «Казнить! Казнить!

» – вместе с толпой. Сработала автомобильная сигнализация: два молодых парня вскарабкались на чей-то «камаро» и принялись плясать, один – на крыше, второй – на капоте. Ральф видел, что камеры снимают толпу, и точно знал, как будут выглядеть жители Флинт-Сити в глазах всего штата, когда эти кадры пройдут в шестичасовых новостях: как стая гиен. Он различал каждого человека в толпе. Каждый был четкой, рельефной и гротескной фигурой. Ральф видел, как блондинку-ведущую с «Канала 7» снова огрели по голове плакатом с иглой. Видел, как она покачнулась и упала на колени. Видел, как она встала. Видел, как ее хорошенькое лицо изумленно перекосилось, когда она прикоснулась рукой к голове и недоверчиво уставилась на свои пальцы, испачканные кровью. Ральф видел мужчину с татуировками на руках, желтой банданой на голове и лицом, сплошь покрытым рубцами, напоминавшими шрамы от давних ожогов, с которыми не смогли справиться хирурги. Загоревшийся жир, подумал Ральф. Наверное, он был в изрядном подпитии и пытался поджарить себе отбивную. Ральф видел мужчину, который размахивал ковбойской шляпой, будто пришел на родео. Ральф видел, как Хоуи ведет Марси к крыльцу. Оба идут, склонив головы, словно навстречу сильному ветру. Какая-то женщина перегнулась за ограждение и показала Марси средний палец. Ральф это видел. Он видел мужчину с холщовой почтальонской сумкой через плечо, в вязаной шапке, натянутой до самых бровей, несмотря на жару. Он видел, как кто-то толкнул тучного судебного пристава, и тот чуть не грохнулся с лестницы. И грохнулся бы, если бы широкоплечая чернокожая женщина не схватила его за ремень. Ральф видел молоденького парнишку, посадившего к себе на плечи подругу. Девушка потрясала кулаками и громко смеялась. Одна бретелька ее бюстгальтера упала на локоть. Бретелька была ярко-желтой. Ральф видел мальчика с заячьей губой. Мальчик был в футболке с портретом улыбающегося Фрэнка Питерсона и надписью: «ПОМНИ О ЖЕРТВЕ». Ральф видел, как люди размахивают плакатами. Видел раскрытые, вопящие рты – сплошные белые зубы и красная атласная подкладка. Он слышал, как кто-то сигналит велосипедным клаксоном: уу-уу-уу

. Ральф посмотрел на Сабло, который стоял, широко раскинув руки, и пытался сдержать толпу. На лице детектива полиции штата ясно читалось: Вот говно.

Дулин с Гилстрапом наконец подвели Терри к крыльцу. К ним присоединились Хоуи и Марси. Хоуи что-то крикнул помощнику окружного прокурора, потом наорал на шерифа. Из-за рева толпы Ральф не слышал, что он им сказал, но сказанное явно придало им ускорения. Марси рванулась к мужу. Дулин ее оттолкнул. Кто-то выкрикнул: «Умри, Мейтленд, умри!» – и толпа подхватила эту новую речовку и принялась скандировать ее на все лады, пока провожатые Терри вели его вверх по крутым ступенькам.

Ральф вновь натолкнулся взглядом на человека с холщовой почтальонской сумкой с выцветшей, словно смытой дождем надписью красными буквами: «ЧИТАЙТЕ “ГОЛОС ФЛИНТ-СИТИ”». На человека, почему-то надевшего вязаную шапку в это жаркое летнее утро, когда температура еще до полудня перевалила за восемьдесят. На человека, который зачем-то полез в свою сумку. Внезапно Ральф вспомнил беседу с миссис Стэнхоуп, пожилой дамой, видевшей, как Фрэнк Питерсон садился в белый микроавтобус к Терри Мейтленду. Вы уверены, что это был именно Фрэнк Питерсон?

 – спросил тогда Ральф. О да, сказала она, это был Фрэнк. У Питерсонов двое сыновей, и оба рыжие, как морковки. Волосы, выбивавшиеся из-под вязаной шапки, были рыжими. Рыжими, как морковка.

Раньше он разносил газеты у нас в квартале, сказала миссис Стэнхоуп.

Человек в вязаной шапке вынул руку из сумки, и в руке была не газета.