Чужак

Я раздумывал, что предпринять. Сейчас мне было совсем не с руки отпускать кого-нибудь, и если я позволю ему отойти от дел, то другим это может не понравиться, они подумают, что я начинаю терять контроль над ситуацией. Но с другой стороны, он имел право выйти из игры, и я знал, что он будет молчать о наших делах. Я молча подвинул ему ящик с сигарами.

Он взял сигару, прикурил и посмотрел на меня. Так мы некоторое время сидели молча, затем я сказал:

— А ты знаешь, как к этому отнесутся ребята? — Он кивнул. — Они подумают, что ты струсил и решил расколоться, — продолжил я.

Московитс ласково, почти по-отечески тронул меня за руку.

— Ты же знаешь меня, Фрэнк. Мойша Московитс ни разу в жизни ни на кого не настучал и уж тем более не собирается стучать в свои шестьдесят два года.

А я и не думал, что ему уже столько лет. Мы опять помолчали, потом я развернул кресло к окну и спросил, сидя к нему спиной:

— А как насчет твоей территории?

— Ребята могут поделить ее.

— А твоя доля в компании?

— Если требуется, ты можешь ее пока оставить. — Московитс не мелочился, пытаясь достигнуть своей цели. Я прикинул в уме — его доля составляла примерно сто тысяч.

— Куда ты собираешься? — спросил я. Мне было известно, что у него есть какая-то недвижимость в Калифорнии, и я хотел знать, расскажет ли он о ней.

— У меня есть ферма в Калифорнии. Там я смогу жить тихо и спокойно, как того желает моя жена.

Я развернул кресло и посмотрел на него.

— Когда ты хочешь уехать?

— Как только решу этот вопрос с тобой, — ответил Московитс.

Я снова задумался.

— Фрэнк, — заговорил Московитс, — плохо, когда человек не может насладиться своими деньгами. У меня довольно много денег, но здесь я не могу получить от них удовольствие. Всегда возникают какие-то трудности, проблемы. В свои годы я хочу пожить мирно, без головной боли.

Я принял решение. Да, Московитс заслужил немного спокойствия, и он получит его.

— Хорошо, — сказал я, — можешь готовиться к отъезду, Мойша.

Я готов был поклясться, что у него из глаз брызнут слезы, но он прекрасно владел собой, и только в голосе его прозвучала неподдельная радость:

— Спасибо.

— Из города уедешь в конце недели, — сказал я, — и ничего никому не говори. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из парней знал о тебе до тех пор, пока я им сам не скажу, а скажу я им об этом после твоего отъезда.

Я снял трубку и позвонил Максону, который замещал Прайса.

— Сколько сейчас стоит наша компания?

— Миллион сто тысяч, мистер Кейн, — ответил он. Это упрощало дело.

— Выпиши чек на имя Мойши Московитса на сто десять тысяч и принеси сюда прямо сейчас. — Закончив разговор, я положил трубку.

Глаза Московитса сияли.

— Если тебе нужны деньги, Фрэнк, — сказал он, — то я могу и подождать.

Я покачал головой.

— Ты всегда платил свою долю в срок и вполне заслужил ее.

Максон принес чек и удалился. Я подписал его и протянул Московитсу. Поблагодарив меня, он сунул чек в карман. На прощанье я дал ему совет:

— Мойша, никому не говори об этом, квартиру оставь как она есть, не пытайся что-нибудь продавать или брать с собой слишком много вещей. В машину загрузи только несколько сумок, как будто собираешься съездить на выходные в горы. Мне надо, чтобы ты исчез незаметно, я здесь все сам улажу.

Мы пожали друг другу руки, и он направился к двери. Перед тем как выйти, он в последний раз оглядел кабинет.

— Фрэнки, мальчик мой, — сказал он, — послушай совета старика, бросай ты это дело, пока можешь. Ты хороший и умный парень. Я прожил гораздо больше тебя и знаю, что мало кому из нас представлялся шанс уйти тогда, когда ему этого хотелось. Уходить надо молодым и внезапно. Чем больше втягиваешься, тем труднее уйти. Мы становимся жадными, и нас всегда подстерегает пуля. Если бы на твоем месте был другой, мне не удалось бы так просто выбраться. Не позволяй никому уговаривать тебя остаться и уходи как можно скорее.

Я рассмеялся, оборвав его:

— Не беспокойся обо мне, Мойша, и делай как я тебе велел.

— Именно так я и сделаю, Фрэнк, — пообещал Московитс и вышел.

Я вернулся за свой стол. Мне будет довольно трудно убедить остальных, что я поступил правильно. Ну и черт с ними!

В свои годы он заслужил немного спокойствия.

Глава четырнадцатая

Через несколько дней в кабинет ворвался Силк. Он без приглашения устроился в кресле и сразу приступился ко мне.

— В городе ходят слухи, что Московитс сматывает удочки.

— Я что-то слышал об этом, — уклончиво ответил я. Если Силк пытается выяснить мою роль в этом деле, то ему это не удастся.

— Между прочим, Фрэнк, кое-кто из ребят говорит, что он согласовал это с тобой и действует с твоего разрешения.

— Вы все действуете с моего разрешения, — сказал я.

— Ребятам это не нравится, Фрэнк, они говорят, что ты начинаешь сдавать.

Я рассмеялся.

— А как ты сам считаешь, Силк?

Феннелли промолчал. Дважды он пытался подловить меня, но ему это не удалось.

Несколько минут мы сидели молча, я разглядывал бумаги, лежащие на моем столе. Потом я поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал:

— Если это все, что тебя беспокоит, Силк, то можешь идти.