Чужак

Пока мы танцевали, люди все прибывали, несмотря на то, что было уже довольно поздно. Я отдавил своей партнерше все ноги, потому что уже давно не танцевал.

— Может быть, ты и умеешь резать сыр, — не выдержав, сказала она, когда я наступил ей на ногу в очередной раз, — но черт меня побери, если ты умеешь танцевать.

Я крепче прижал ее к себе.

— Это в качестве извинения, — сказал я.

— Ох! — она оттолкнула меня.

Музыка кончилась.

— А сейчас начнут говорить речи, — сказала девушка.

— У тебя нет желания улизнуть отсюда? — спросил я, строя иные планы.

Но она не захотела уходить. Мы вернулись к стулу, на котором я оставил свой бутерброд. Взяв его, я уселся.

— Слушай, — сказала девушка, — тебе надо разобраться, что здесь происходит.

Я оглядел зал. Джой вскарабкался на стол, который он вытащил на середину зала, и поднял руку.

— Прошу внимания, — закричал он. — Как вы знаете, мы сегодня пригласили выступающего, которого вы все знаете и не раз уже слышали. Представлять его нет необходимости. Все вы знаете о его работе в этой части города. Его борьба за ваши интересы и интересы партии широко известна. Итак, Джерро Браунинг.

Джой спрыгнул на пол, и на стол, к моему величайшему удивлению, влез молодой, высокий рыжеволосый негр. Я оглядел присутствующих. Здесь были люди разных национальностей: ирландцы, итальянцы, испанцы, поляки, короче, все, но негров, насколько я заметил, больше не было. Как же бурно его принимали: хлопали в ладоши, топали ногами, а он со спокойной улыбкой оглядел публику, потом поднял руки, и все смолкли.

— Друзья, — сказал он без малейшего акцента, — сегодня я вижу здесь много новых лиц, которых не видел раньше. Это теплые человеческие лица, лица людей, которые хотят в этой жизни того же, что и мы. И я благодарю их за то, что они пришли сюда сегодня. — Все зааплодировали. Оратор переждал аплодисменты и продолжил: — Сегодня я не буду говорить о нашей партии и ее принципах, я не буду повторять вещи, которые вы и так хорошо знаете. Я расскажу вам историю человека, который живет в этом квартале.

Он никогда не приходил сюда, никогда не бывал на наших собраниях. И я, и другие люди приглашали его, но он так и не пришел. Он, как и многие из вас, жил на пособие, пока, наконец, не получил работу в электрической компании на Лонг-Айленде. Возможно, что одной из причин, по которым он не приходил на наши собрания, была боязнь того, что его хозяева узнают, что он член нашего клуба, и уволят его, и он снова будет вынужден жить на пособие, прежде чем найдет новую работу. Он неоднократно говорил, что его предупреждали держаться от нас подальше и не иметь с нами никаких дел, потому что мы банда ублюдков-радикалов; в противном же случае угрожали отнять то малое, что он имел.

На прошлой неделе при рытье траншеи для прокладки нового кабеля он воткнул бурав в землю и попал в оголенный провод. Его ударило током, отшвырнуло в сторону, он получил увечья и ожоги. Сейчас он все еще в больнице, и мы не знаем, выживет он или умрет.

Услышав о происшедшем, я пошел к его жене и спросил, чем мы можем ей помочь. Она не была уверена, что мы в состоянии что-нибудь сделать, и просто рассказала мне, где и как был покалечен ее муж. В этот же день я сообщил об этом в наш клуб, и отсюда прислали доктора — специалиста по подобным травмам, а кроме того, юриста, чтобы расследовать все обстоятельства несчастного случая.

В настоящее время доктор пытается спасти жизнь этого человека. Из отчета следователя, который я держу в руке, ясно видно, что он получил увечья не в результате обычной производственной травмы, а в результате халатности и небрежности компании, в которой он работал. Я зачитаю вам отрывок из отчета: «Согласно правилам, электрический кабель должен закладываться на определенном расстоянии от поверхности. В данном случае он был заложен на три фута выше необходимого уровня.» Обратите внимание, друзья. На три фута выше, чем положено! Эти три фута и стали пограничной полосой между жизнью и смертью для этого человека и между сытым существованием и голодом для его семьи.

Я уже говорил с нашими адвокатами, они собираются возбудить дело против компании, так что, надеемся, справедливость в этом случае восторжествует.

Присутствующие захлопали, но оратор поднял руки, чтобы остановить аплодисменты. В этой позе он очень напоминал проповедника.

— Друзья! — сказал он. — Сегодня здесь присутствует жена пострадавшего. Компенсация, которую она получит, позволит ей с трудом накормить детей, но ее не хватит, чтобы заплатить за жилье, газ и электричество. Я понимаю, как вам трудно достать из своих пустых карманов даже несколько центов, и все же я прошу вас сделать это, чтобы помочь ей.