Чужак в стране чужой

— Для Дон невозможно говорить об этом иначе, чем правильно. И — ты уж прости меня — мы там присутствовали. В ее мозгу, но не в твоем, — и ты тоже был там, вместе с нами.

Джубал не стал уточнять, что если он и мог когда-нибудь читать чужие мысли, то только в подобных ситуациях… да и то скорее уж не мысли, а эмоции. Он только пожалел, безо всякой горечи, о своем возрасте. Будь ему лет на пятьдесят меньше, он рискнул бы — несмотря на многие шрамы — жениться еще раз, и Дон перестала бы именоваться «мисс». И еще он подумал, что не променял бы предыдущую ночь на все свои предстоящие годы, сколь уж там их осталось. По сути Майкл был прав.

— Продолжайте, сэр.

— Вот такой и должна быть сексуальная связь. Должна быть, но бывает редко, я прогрокал это очень не сразу. Чаще встречаются безразличные и механически проводимые действия, соблазнение, как азартная игра, вроде рулетки, но менее честная, и насилие, проституция и безбрачие — добровольное или недобровольное, страх, вина и ненависть, и дети, с ранних лет приученные считать, что секс — это нечто «гадкое», «стыдное» и «животное», что его надо скрывать, надо опасаться. Прекрасная, совершенная вещь выворачивается наизнанку, ставится с ног на голову, превращается в кошмар. И каждая из этих неправильностей является непосредственным логическим следствием «ревности». Джубал, я не мог поверить, что такое возможно. Я все еще не грокаю «ревность» во всей полноте — она кажется мне безумием. Когда я познал этот восторг, моим первым желанием было поделиться им, сию же минуту поделиться со всеми моими братьями по воде, с женщинами — прямо, с мужчинами — опосредованно. Сохранить этот неиссякаемый источник для себя одного — такая мысль привела бы меня в ужас. Она просто не могла прийти мне в голову. И, как неизбежное следствие, я не имел ни малейшего желания попытаться повторить это чудо с кем-либо, кого я ранее не взлелеял, к кому не проникся доверием. Джубал, я физически неспособен на акт любви с женщиной, которая не разделила до того со мною воду. И так со всеми братьями из Гнезда. Психологическая импотенция — если духовное слияние не предшествует слиянию плоти. Прекрасная система, для ангелов так в самый раз, невесело подумал Джубал и тут же заметил краем глаза заходящую на посадку машину. Едва он повернул голову, как машина коснулась полозьями площадки — и исчезла.

— Что, неприятности? — поинтересовался Джубал.

— Нет, — качнул головою Майкл. — У них уже появляются подозрения, что мы здесь, — не мы, вернее, а я, они считают, что все остальные погибли. В смысле, что все из Внутреннего Храма, тех, что из остальных кругов, они не трогали. А что, — улыбнулся он, — может, заработать? Мы можем получить за номера в этой гостинице очень приличные деньги, город кишит штурмовиками епископа Шорта.

— Слушай, а не пора ли тебе перевести семью в другое место?

— Да нет, спешить нам некуда. Эта машина не успела никому ничего доложить, даже по радио. Я держу оборону. Теперь, когда Джилл избавилась от своих заморочек насчет «неправильности» развоплощения людей, содержащих в себе неправильность, это стало совсем простым делом. Раньше мне приходилось прибегать ко всяким сложным приемам, а теперь Джилл знает, что я никогда никого не исчезну, не огрокав ситуацию в полноте. Прошлой ночью, — Человек с Марса широко ухмыльнулся и сразу стал похож на мальчишку, — она и сама помогала мне в грязной работе. И не в первый раз.

— В какой работе?

— Да так, некоторые дополнения ко взлому тюрьмы. Там сидело несколько человек, которых я не мог освободить, очень злобные и опасные. Этих-то я устранил еще до того, как снес решетки, но были и другие. Я многие месяцы постепенно огрокивал этот город; многие из худших его обитателей находились не в тюрьме, а на свободе. Я не спешил, составлял список, каждый случай огрокивал во всей полноте. Теперь же, когда мы собираемся покинуть город, они здесь больше не живут. Мы их развоплотили и послали в конец очереди, ждать следующей попытки. К слову сказать, именно гроканье заставило Джилл сменить свою излишнюю щепетильность на горячее одобрение; она наконец прогрокала, что убить человека невозможно, что мы поступаем подобно спортивному судье, временно удаляющему игрока с площадки за «чрезмерную грубость».

— А ты не боишься играть роль Бога?

— Так я же и есмь Бог, — весело ухмыльнулся Майкл. — Ты еси Бог… и любой из ублюдков, которых я удаляю, он тоже Бог. Сказано, что Бог замечает каждого падающего воробья.^{92} И так оно и есть. Чтобы описать это по-английски, следует, наверное, сказать, что Бог не может не заметить воробья, потому что Воробей есть Бог. И когда кошка выслеживает воробья, оба они суть Бог, несущий Божий мысли.

Еще одна воздушная машина зашла на посадку — и тоже исчезла; Джубал воздержался от комментариев.

— Ну и скольких ты вывел из игры за прошлую ночь?