Чужаки

Теперь, когда все было позади и их безумный план удался, слабость все быстрее овладевала Сайласом. Нестерпимо болел бок, поэтому он добрался до ближайшего подходящего укрытия в каком-то темном дворе-колодце и то ли уснул, то ли потерял сознание.

Когда он очнулся, то увидел, что его приятеля — кататоника рядом нет. Это удивило и встревожило Сайласа, который помнил, в каком состоянии тот был вчера. В тревоге лорд вскочил на ноги и начал беспокойно озираться по сторонам, смутно предполагая, что мог сам во сне перекатиться дальше от неподвижного тела Ганса. Но не обнаружил никаких тел: ни подвижных, ни неподвижных. Несколько минут он стоял в растерянности, а потом с осторожностью выглянул на улицу. Несмотря на ранний час, жизнь в городе уже кипела вовсю. Куда-то спешили горничные, кухарки стремились к рынкам, поденщицы в патенах осторожно переходили уличную грязь. Кучера, покрикивая «Посторонись!», вели в неведомые дали свои экипажи; стайкой вдоль грязного потока, стекающего по улице, бежали мальчишки. Жизнь кипела, но того, кого искал встревоженный Сайлас, не было видно.

Неожиданно потерянный показался в конце улицы. В руках у него был сверток, и он не только не выглядел больным, но, наоборот, весьма здоровым и веселым. Уже издалека он начал махать Бонсайту рукой, что-то весело выкрикивая.

— Завтрак! — разобрал лорд, когда Ганс подошел поближе.

— Как ты, друг? — обеспокоенно спросил Сайлас, оглядывая приятеля и не находя никаких признаков недомогания.

— Отлично! — весело ответил тот. — Никогда не чувствовал себя лучше. Судя по всему, запустился механизм регенерации, и я проснулся утром, как огурчик. И с каждой минутой чувствую себя все лучше и лучше. Я сходил на рынок и купил кое-чего пожевать. Правда, пришлось позаимствовать небольшую сумму денег у одного богатого ротозея, но я думаю, это ему только на пользу. Не будет ворон считать!

Он развернул сверток, в котором оказался свежевыпеченный хлеб, большой ломоть ветчины, огурец и зелень. Все это было уничтожено с большим аппетитом и запито водой из колодца, находившегося неподалеку.

— Что там слышно? — утолив голод, спросил Сайлас. — Нас уже ищут?

— Не очень, — беспечно отозвался Ганс. — На рынке болтают, что в Бедламе произошел бунт сумасшедших, что двух охранников съели, а Перкинса унесла нечистая сила. Кстати, он поддержал эту версию. Говорит, что один из больных был одержим дьяволом и что, проникнув чудесным образом к нему в кабинет, бес похитил его, пронес сквозь запертые двери и бросил у входа. Конечно, какой ему смысл признаваться, что его обманули и заставили самого выпустить трех опасных душевнобольных! А охранники, скорее всего, просто смылись куда подальше. Или он им это приказал, чтобы избавиться от свидетелей. В любом случае в Бедламе навели порядок, рассадили психов по камерам, Перкинс лечится от потрясения бренди, а городские власти подбирают новых сторожей.

— Поразительно. Откуда ты узнал такие подробности?

— Да просто подслушал разговор повара, который так «чудно» кормил нас в больнице, с продавцом на рынке. Так что мне повезло. Ну, какие у нас дальнейшие планы? — сменил тему разговора Ганс.

— Не знаю. Я должен отыскать в Лондоне одного человека. Но сначала нам, наверное, следует переодеться и вообще как-то замаскироваться, — задумчиво проговорил Сайлас.

— Ну, это запросто. — Немедленно поднялся на ноги его приятель. — Ты не знаешь, но моей легендой в этом времени был вор-карманник. Поэтому жди здесь, а я мигом.

Он вышел из дворика, который служил им убежищем, и быстро скрылся в толпе, которая стала еще больше, чем утром. Сайлас забился в угол и приготовился ждать. Несколько раз во двор заглядывали какие-то люди, заставляя лорда еще сильнее вжиматься в угол, в котором он прятался. Но никто так и не вошел во двор и не вышел в него из близлежащих домов. Так прошло около часа. Наконец Бонсайт услышал шаги и веселый свист человека, который, не таясь, повернул с улицы во дворик и остановился, оглядываясь по сторонам. К величайшему облегчению Сайласа, это был Ганс. В руках он держал большой узел.

— Ну, вот все, что удалось достать, — сказал он, бросая узел на землю.

Они развязали узел, в котором оказались две монашеские рясы, сандалии и еще какие-то предметы одежды священнослужителей.

— Ты маг и волшебник! — восхищенно воскликнул лорд.

Они быстро переоделись, и скоро из ставшего уже привычным двора на заполненную людьми улицу вышли два ничем не примечательных монаха в глубоко надвинутых на глаза капюшонах.

— Где ты это взял? — шепотом спросил Сайлас у своего спутника. — В Англии же уже давно позакрывали все монастыри. Реформация.

— Здесь два странствующих католических монаха перебрали вчера в ближайшем кабачке, — ухмыльнувшись, заявил Ганс. — У бедняг сегодня очень тяжелое утро. И оно не станет легче, когда они заметят пропажу костюмчиков!