Чужемирец

Никита удивленно воззрился на Лютого. Как-то он очень спокойно и беззаботно упоминает грозную троицу опричников, словно с ними водку по воскресеньям пьет за одним столом. Да и весьма информирован в высоких сферах. Кто он такой вообще, Понятовский Юзеф?

— В любом случае, Сабуров не захочет видеть свою дочь рядом с обычным дворянином, — вздохнул Никита. Показав охране амулет, с которого просканировали пропуск-вязь, они оба вышли за ворота Кремля и остановились на мощеной площади, не обращая внимания на людскую суету.

— Кто знает, как повернется судьба, — туманно ответил Лютый и усмехнулся. — Время к обеду. Не возражаешь, если мы пообедаем? Тут неподалеку на набережной есть уютный ресторанчик. Борщ там незабываемый, да расстегаи, да холодец с хреном! Пошли, пошли! Угощаю в честь первого рабочего дня и знакомства! Там и поговорим обстоятельно.

— Блин, подарок надо покупать, — расстроился Никита. — А времени нет совсем.

— И это тоже обсудим, — Лютый еще раз хлопнул по плечу волхва. — Не стоит так эмоционально реагировать и про какие-то блины вспоминать. Тебе не помешает прослушать краткий курс о дворянских и аристократических родах Твери. Иначе рискуешь получить статус отшельника. У нас теперь много времени будет — вот я и займусь твоим образованием.

Глава шестнадцатая

Тамара

Вологда, октябрь 2011 года

Кутаясь в теплую шаль, Тамара задумчиво глядела на веселые язычки пламени, играющие за стеклом большого камина, устроившись в кресле. На коленях лежал пухлый томик рыцарского романа какого-то малоизвестного англосаксонского автора про Ричарда Львиное Сердце, и посмеивалась наивным рассуждениям, что король Британии был идеальным королем, образцом доблести и отваги. Да, воином он слыл хорошим. Еще бы, обладая Даром Трех Стихий, невозможно воевать плохо. Одаренность помогала ему в авантюрных предприятиях, учитывая, что престол получить в то время ему практически не светило. Вот и воевал почти беспрерывно, да интриги строил. Ох, уж эти европейские писатели. Мало им известно, что там происходило на самом деле. Чем дальше уходит в глубь веков кровавая эпоха смены династий, многие из которых еще помнили своих одаренных предков с мощью Стихий, тем благостнее становится картина. Не сумели орденские Витязи сохранить силу в европейском гадюшнике, разбавили свою кровь с простолюдинами, отдали магию в руки дилетантов. Вот и Ричард в пылу авантюр забыл, ради чего дана ему божественная искра.

Послышались легкие шаги и на пороге появилась Алена. В ее руках белел конверт. Тамара кивнула, показывая жестом, чтобы девушка передала его. Судя по чрезвычайной тонкости конверта, там лежал всего один небольшой лист бумаги. Взглянув на просвет, Тамара убедилась, что так и есть: ординарный листок, согнутый пополам. Пожав плечами, она маникюрными ножницами взрезала клапан конверта и вытащила этот лист, исписанный мелким неровным почерком, но только с одной стороны. Углубившись в чтение, молодая женщина периодически морщила лоб или зябко передергивала плечами. Ей почему-то стало холодно, хотя в каминной гостиной было довольно тепло. Котельную, расположенную в подвале особняка, запустили еще в прошлом месяце.

— Позови Антона и Ильяса, — приказала она Алене, терпеливо дожидавшейся ответа хозяйки.

— Хорошо, Тамара Константиновна, — кивнула девушка и с быстротой молнии исчезла из комнаты.

Когда мужчины, тщательно скрывая свою любопытство и беспокойство, появились перед своей молодой хозяйкой, Тамара молча воззрилась на Ильяса, требуя от него пояснений. Ей стало тревожно от письма, которое подобно гадюке, неподвижно лежало на столике.

— Письмо пришло на наш адрес, но отправитель захотел остаться неизвестным, — прекрасно понял безопасник немой вопрос.

— Вы проверили?

— Да, Тамара Константиновна, — откликнулся Шубин, стоявший рядом с Ильясом. — Все в порядке. Ядов не обнаружено, магических закладок тоже нет.

— Я не о том, — поморщилась Тамара. — Такие вещи мне несложно определить. Откуда письмо?

— Письмо отправлено из Вологды, — напомнил Шубин, — хоть и без обратного адреса отправителя. Конверт обычный, трехкопеечный, без каких-либо пометок о срочности или принадлежности к какой-либо знатной семье. Даже марка одна.

— В таком случае почитайте, что здесь написано, — кивнула на столик Тамара. — Что вы застеснялись? Это не любовное послание воздыхателя, а кое-что посерьезнее. Я разрешаю вам ознакомиться с ним.

Несколько минут в гостиной стояла тишина, изредка нарушаемая тихими репликами мужчин. Наконец, Шубин положил письмо обратно на стол.

— И что это может значить?

— Вам написал человек, стремящийся обозначить себя для какой-то цели, но не засвечиваться полностью. Возможно, это один из тех, о ком говорил недавний посетитель, Ласточкин, кажется.

— Человек Никиты?