Чужестранка

– Да обычная старушка, худющая слишком, кости наружу, одним словом, вязаными вещами торговала. Я бы мимо нее прошла, да сердце екнуло. Решила старушке помочь, она поначалу меня за свою куму Марфу приняла, но было чувство, что она меня с моей бабулькой перепутала. А потом за руку взяла, в глаза ее посмотришь, так перекрестишься – белая пелена стоит перед глазами.

– Ведунью ты встретила… как пить дать, магии в тебе полно было, вот ты и спровоцировала у нее видение, тогда они практически ничего не осознают. Жаль, что она тебе ничего толкового не сказала, ну да ладно. Прорвемся, как говорится «спасение утопающих, дело рук самих утопающих», – приободрился Тимофей, как за клеткой начало холодать, а это значило, что скоро будет кормежка.

К удивлению погонщиков из клетки вышла уверенная в себе девушка в компании фамильяра, а не зачуханная простушка – истеричка, которой она была последние дни. Они сильно выделялись среди ведьм, которые утратили всякую надежду на жизнь. Девушка, словно львица, подошла к столу, на который сбрасывали объедки со стола извозчиков. Несмотря на голод и страх, никто из пленных не посмел даже приблизиться к столу, пока ведьма с фамильяром вдоволь не наелись, вернувшись обратно в корзину. После чего драка за еду вновь началась. Увлеченные извозчики делали ставки на дерущихся, развевая скуку. Под конец пара умерших заключенных были отданы на корм Дроврам, развлекая мужчин, как слово взял один из них:

– Как я и говорил, только долгие лишения отсеивают слабых, давая переродиться сильным. Завтра ты будешь есть за нашим столом, ты слышишь, ведьма? Гордись! – прозвучал громкий голос одного из погонщиков, вызвав негодование его друзей.

– Ты чего Кобра из ума выжил, на кой нам эта квелая баба сдалась? Ни кожи, ни рожи, да и не развлечься с ней толком – больно товар редкий, на кой портить, – сказал один из мужчин и тут же поплатился, задыхаясь от крепкой хватки короля пустыни, коим старик и считался. Несмотря на свои почтенные годы, мужчина был непререкаемым авторитетом в их деле, а все работорговцы буквально его боготворили за негнущийся нрав, прекрасный товар и демократичные цены.

– Кто пальцем ведьму тронет, лично на перо пущу. За таких, как она, золотом платят за каждую унцию веса. Я таких за свою жизнь всего дважды видел – одна стала женой Шаха Назира, а второй была моя мать, и поверьте, – горе тому, кто причинит этой ведьме вред, – прошептал пожилой караванщик, вызвав страх в душах своих людей.

Империя Шаха Назира простиралась на долгие версты вокруг, а его жена стала верховным визирем, по факту сменив своего мужа с поста. Первым делом она разогнала весь гарем невольниц, часть из которых стала личной гвардией султанши, работорговля отныне каралась смертной казнью, но была и уловка. В восточном мире она всегда была, а если торговали пленниками из других земель, то торговцы обязывались платить обычный, можно было даже сказать – смехотворный штраф в один золотой и торгуй, сколько хочешь.

За время правления Султанши на страну было множество нападений, однажды враг обступил столицу – город Раймин. Осада длилась семь дней, на восьмой день Королева вышла на закате из окруженного города, а противник решил, что таким образом город сдался без особой борьбы. К утру, из десятитысячного войска в живых остались лишь трое – Королева Айше, ее верный слуга Тамал и главнокомандующий войском, которого королева велела отпустить, выделив богатый караван. Однако тот отказался от позорного возвращения, решив принять смерть от руки королевы и умереть достойно. В течение недели вся округа была наполнена дымом от сжигаемых тел, а все, что осталось – щиты и мечи – отправили в плавильни, установив новые ворота в город.

Дни все так же сменяли друг друга, вскоре во время одного из привалов караванщик выкупил мне новую клетку, которая была в разы больше и просторнее. В ней было можно даже лежать, правда, полу сидя, но возможно. Днем Тимофей преподавал мне азы магии, а ночью я развлекала скучающих караванщиков всевозможными сказками и рассказами из своей жизни, и о том, что видела в кино и сериалах.

Я уже начала привыкать к новой "хорошей жизни", но Тимофей умело возвращал меня на бренную землю, напоминая истинное положение вещей. Я не многим отличалась от тех несчастных девушек, которые ежедневно убивали друг друга за лишнюю краюху хлеба. Я такая же рабыня, как и они, и довольно скоро на мне будет позорная табличка с ценником, а алчные проходимцы будут осматривать меня, как товар и одному богу известно, чем это все может закончиться.

Смотря в ночное небо, я первые за многие годы захотела помолиться не из-за того, чтобы исполнить очередное веление бабушки, а искренне.

– Господи, я знаю, что ты никогда не простишь все то, что я делала в своей жизни, я и вправду этим не горжусь. Но если ты действительно тот, в кого верила моя бабушка, умоляю – помоги, – прошептала я, смотря на небо, как тут меня сильно толкнули в спину. Это был один из извозчиков. Сильно пьяный мужлан дождался пока все уснут, чтобы исполнить задуманное.