Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

Миссис Мартинс сделала новую попытку. Еще. И еще. И добилась успеха: внезапное и необычное движение, бесформенный выступ повернулся под руками акушерки. Тотчас же изменились и очертания живота Дженни – дело явно шло к завершению.

– Тужься.

Дженни повиновалась, а миссис Мартинс опустилась на колени возле кровати. Как видно, она углядела серьезное продвижение, потому что поспешно вскочила на ноги и схватила бутылочку, оставленную ею на столике, когда она только пришла. Она вылила из бутылочки себе на пальцы немного жидкости, похожей на какое-то масло, и начала осторожно втирать ее Дженни между ног. Дженни завопила, протестуя против этих прикосновений, потому что боль возобновилась, и миссис Мартинс убрала руку. Но вот роженицу снова отпустило, и миссис Мартинс возобновила массаж, что-то мурлыкая на ухо своей пациентке, убеждая ее, что «все хорошо… отдохни немного… а теперь… тужься!»

Во время следующей схватки акушерка положила руку Дженни на живот и сильно надавила вниз. Дженни закричала, но миссис Мартинс на этот раз не убрала руку, пока схватка не завершилась.

– В следующий раз нажимайте вместе со мной, – сказала мне акушерка. – Уже совсем близко.

Я наложила свои руки поверх рук миссис Мартинс, и по ее знаку мы поднажали вместе. Дженни с глубоким, победным стоном натужилась – и между ног у нее показалась скользкая маленькая макушка. Дженни уперлась ногами в матрас, натужилась еще раз – и Маргарет Элен Муррей выскочила на белый свет, словно смазанный маслом поросенок.

Немного погодя, кончив вытирать улыбающееся лицо Дженни влажным платком, я выглянула в окно. Время близилось к закату.

– Со мной все хорошо, – сказала Дженни. – Просто отлично.

Широкая улыбка, которой она приветствовала явление на свет своей дочери, сменилась иной – менее сияющей, но умиротворенной. Она подняла еще неуверенную руку и взяла меня за рукав.

– Пойди скажи Айену, – попросила она. – Он там, наверное, волнуется.

На мой взгляд, все выглядело иначе. Сцена в кабинете, где уединились Айен и Джейми, напоминала преждевременную попойку по случаю торжественного события. Пустой графин в окружении нескольких бутылок стоял в буфете, а в комнате витало мощное облако алкогольных паров.

Гордый отец, по-видимому, выбыл из игры, опустив голову на письменный стол лэрда. Сам лэрд был еще в бодрствующем состоянии, хоть и с затуманенным взором; прислонившись к стене, он мигал глазами, как сова.

Разгневанная, я решительной поступью подошла к письменному столу, схватила Айена за плечо и начала грубо трясти, не обращая внимания на предупреждение Джейми, который выпрямился и произнес:

– Англичаночка, подожди…

Айен был не вполне в отключке. Он неохотно поднял голову и обратил ко мне застывшее, напряженное лицо с унылыми жалкими глазами. Я вдруг поняла, что он подумал, будто я пришла сообщить о смерти Дженни.

Я ослабила хватку и ласково похлопала его по плечу.

– С ней все хорошо, – сказала я мягко. – У тебя родилась дочь.

Он снова уронил голову на руки, и я отпустила его; его худые плечи содрогались, и Джейми гладил его по спине.

Страдальцы ожили, привели себя в порядок, и семьи Фрэзеров и Мурреев собрались в комнате Дженни на праздничный ужин. Маленькая Маргарет, приведенная в полный порядок и завернутая в небольшое одеяльце, была вручена отцу, который принял своего нового отпрыска с выражением блаженной почтительности.

– Здравствуй, маленькая Мэгги, – прошептал он, тихонько дотрагиваясь кончиком пальца до крошечного носика.

Новорожденная дочь, ничуть не взволнованная знакомством, открыла глаза, сосредоточилась, выпрямилась и написала папаше на рубашку.

После короткой и веселой суматохи, вызванной этим недостатком хороших манер, маленький Джейми сумел улизнуть из-под надзора миссис Крук и прыгнул на кровать к матери. Дженни негромко вскрикнула от боли, но протянула руку и привлекла мальчика к себе, махнув миссис Крук, чтобы она не забирала его от нее.

– Моя мама! – заявил он, прижимаясь к ней.

– Конечно, чья же еще? – согласилась она. – Иди сюда, малыш.

Она обняла его, поцеловала в макушку, и мальчик, успокоившись, прильнул к ней. Дженни пригладила сыну волосы.

– Положи головку вот сюда, – сказала она. – Тебе пора спать. Ложись.

Умиротворенный ее присутствием, мальчик засунул в рот большой палец и уснул.

Когда пришел его черед подержать на руках новорожденную, Джейми проявил примечательные способности, уложив крохотную пушистую головенку в ладонь, словно теннисный мячик. Казалось, он неохотно вернул малышку матери, и Дженни прижала дочку к груди, что-то нежно ей напевая.

Мы наконец вернулись к себе в спальню, которая была такой тихой и пустой по сравнению с трогательной семейной картиной, только что оставленной нами: Айен стоит на коленях у постели жены, положив руку на маленького Джейми, а Дженни баюкает новорожденную. Лишь теперь я поняла, до какой степени я устала: почти двадцать четыре часа прошло с того времени, как Айен разбудил меня.