Чужестранка. В 2 книгах. Книга 2. Битва за любовь

Я стукнула в дверь один раз и отворила ее, не дожидаясь ответа. Возле постели Джейми сидел брат Роджер и, опустив голову, перебирал четки — он молился. Он поднял глаза при моем появлении, но, прежде чем отреагировать на мое появление, закончил молитву. Он подошел ко мне у двери, заговорил тихонько, хотя мог бы кричать, не опасаясь потревожить неподвижное тело на постели.

— Никаких перемен. Я только что налил свежей воды в сосуд, куда опущена рука.

Я кивнула и в знак благодарности дотронулась до его собственной руки; она показалась мне такой живой и теплой, такой надежной после видений последнего часа.

— Если вы не возражаете, я хотела бы остаться с ним наедине.

— Конечно. Я пойду в часовню… или побуду где-нибудь поблизости на случай, если…

— Нет. — Я постаралась улыбнуться как можно убедительней. — Идите в часовню. Или еще лучше — идите спать. Я не могу уснуть и останусь здесь до утра. Если мне понадобится помощь, я пошлю за вами.

Все еще сомневаясь, он поглядел на Джейми. Но время было позднее, а брат Роджер устал — под добрыми карими глазами лежали темные тени.

Тяжелая дверь скрипнула на петлях, и я осталась одна с Джейми. Одна, в страхе и очень больших сомнениях по поводу того, что я собиралась делать.

Я постояла в ногах кровати, глядя на него. Комната была слабо освещена огнем жаровни и двумя высокими свечами, каждая футов трех, установленными на столике в стороне. Джейми лежал обнаженный, и слабый свет особо подчеркивал впадины исхудавшего тела. Радужные синяки испятнали кожу, словно плесень.

Я высвободила руку из складок рубашки и выложила на стол то, что позаимствовала во время своего тайного визита в комнату брата Амброза. Пузырек с нашатырным спиртом. Пакет сушеной лаванды. Пакет валерианы. Маленькую металлическую курильницу для ладана в форме распустившегося цветка. Два шарика опиума. И нож.

За спиной у меня послышался слабый стон. Отлично. Значит, Джейми не совсем без сознания. Я взяла курильницу, закрепила на остром выступе шарик опиума и подожгла его от огонька свечи. Поставила курильницу возле постели, поближе к голове Джейми, стараясь не вдыхать ядовитые пары. Времени было немного. Нужно поскорее закончить приготовления, иначе опиум настолько одурманит Джейми, что мне его не удастся поднять на ноги.

Я распустила завязки рубашки и быстро натерла тело горстями лаванды и валерианы. Это был приятный, острый, характерный запах, пробуждающий воспоминания. Мне казалось, что запах этот вызывает тень человека, пользовавшегося соответствующими духами. Этот запах мог и должен был напомнить Джейми часы боли и гнева, окутанные его волнами. Я растерла остатки листьев между ладонями и стряхнула на пол.

Глубоко вздохнула, чтобы подбодрить себя, и взяла в руку флакон с нашатырным спиртом. Постояла несколько секунд возле постели, глядя на желтое, заросшее щетиной лицо. Самое большее он протянет еще день, а то и всего несколько часов.

— Ну хорошо же, проклятый шотландский выродок, — тихонько проговорила я. — Посмотрим, насколько ты и в самом деле упрям.

Я вынула его искалеченную руку из воды и отодвинула в сторону посудину. Открыла флакон с нашатырным спиртом и поводила им у Джейми под носом.

Он чихнул и попытался повернуть голову в сторону, но не открыл глаза. Я вцепилась ему в волосы на затылке, чтобы удержать голову, и поднесла флакон снова к лицу. Он замотал головой, точно бык, выведенный из блаженной дремы, и глаза наконец раскрылись.

— Это еще не все, Фрэзер, — прошипела я ему в ухо, стараясь подражать интонациям Рэндолла.

Джейми застонал и вжал голову в плечи. Я схватила его обеими руками и начала грубо трясти. Кожа у него была такая горячая, что я едва не отпустила его.

— Просыпайся, ты, шотландский ублюдок! Я еще не кончил с тобой!

Он изо всех сил старался приподняться на локтях — с такой покорностью, от которой у меня просто разрывалось сердце. Голова болталась из стороны в сторону, пересохшие губы слабо и невнятно повторяли: «Пожалуйста, не теперь…»

Силы иссякли, и он повалился лицом в подушку. Комната уже наполнялась парами опиума, и я сама чувствовала его воздействие.

Скрипнув зубами, я засунула руку ему между ягодиц и ухватила за мошонку. Он вскрикнул, слабо и задушевно, отодвинулся в сторону и почти свернулся в клубок, зажав руки между ног.

Я провела целый час в своей комнате у водяного зеркала, заклиная память — о Черном Джеке Рэндолле и о Фрэнке, его потомке в шестом поколении. Такие разные люди, но обладающие таким поразительным физическим подобием!

Я терзалась, думая о Фрэнке, вспоминая его лицо и голос, его жесты, его манеру любить. Я старалась изгнать его из своего разума, раз уж мой выбор определился возле каменного круга, но он не уходил, его тень всегда пряталась в глубинах моего подсознания.

Мне было больно предавать его, но я заставила — так, как учила меня Джейли, — явиться его из тени.