Чужие миры

Джес скрипнул зубами.

— Хорошо! Я... приглашу сюда дочь. И мы поговорим.

>•« >!< *

Миранды Кэтрин Иртон дома не было, пришлось перенести визит на вечер. Ганц приехал, когда стемнело, и все равно — пришлось ждать.

Миранда влетела вихрем, в сопровождении двух здоровущих собак.

— Дядюшка Ганц!

И бросилась мужчине на шею.

Синие глаза сияли нестерпимым светом, черные волосы растрепались, улыбка ослепляла. Маленькая девочка медленно, но верно вырастала в потрясающе красивую женщину.

Его высочеству Амиру повезет...

Синее платье тоже было выше всяких похвал. Внешне строгое и закрытое, с длинным рядом пуговок впереди и тонкими полосками черного кружева. А если приглядеться...

Да, простое синее сукно, хотя и дорогое. Но как сшито! Платье подчеркивает тонкую талию, намекает на наличие груди, пышным колоколом стелется вокруг ног — строй-

ных и красивых. Маленькая шляпка в виде блинчика венчает прическу. Лучится искрами сапфировая брошь.

Все подобрано в тон, в цвет, все дорого и со вкусом. Виконтесса Иртон.

И то, что богатство не выпячивается наружу, еще более ценно.

— Мири, какая ты стала тяжелая!

— Это не я потяжелела, это ты, дядюшка, перестал тренироваться, — парировала маленькая нахалка. И ведь не в бровь, а в глаз.

Действительно, раньше Ганц тренировался больше. Сейчас все некогда и некогда, а уж путешествуя в чужом облике, и вообще с мечом не разомнешься.

— Я исправлюсь, — пообещал он.

— Надеюсь.

— Дядюшка Ганц, вы к нам по делу — или просто поужинать?

Поди, поспорь с такой...

— По делу, Мири.

— Что-то стало известно о маме!?

Ганц опустил голову.

— Мне — нет.

Миранда словно потухла. На секунду. Потом...

А ведь девочка взрослеет.

Неужели ее сияние — это маска? Маска беззаботного ребенка, который обожает своих родителей? Который живет в привычном, защищенном и уютном мире?

Или...

Или.

Миранда была такой. А сейчас для нее этв всего лишь шкурка. Лягушачья шкурка из сказки, которую она натягивает, чтобы никого не тревожить.

А кто выглядывает из этой шкурки? М-да... его высочеству Амиру повезло. А вот его окружению? Вряд ли милая девочка пощадит тех, кто попытается навредить ей тем или иным способом.

Тримейну оставалось лишь покачать головой.

— Дядюшка Ганц, — и снова щебет, и снова улыбка. — Вы, конечно, останетесь на ужин?

— Разумеется.

— Тогда я прикажу подавать через полчасика. Дайте мне время умыться с дороги?

— Конечно, Мири.

Ужины у Иртонов всегда проходили весело. И сейчас за столом были и сами Иртоны, и Ганц, и вирмане на огонек заглянули, кстати, сегодня приехал и Бран Гардрен... Ганц знал, что иногда сюда приезжает и его величество.

Садится за стол, смеется...

Для Миранды он навсегда останется дядей Риком, как в детстве, когда наследный принц безбожно баловал малышку, дарил ей нити жемчуга и катал на шее, изображая лошадку.

Ему тоже есть, что вспомнить.

Самого себя — прежнего.

Кто сказал, что мы умираем лишь раз? Стоит только оглянуться на десять, двадцать лет назад — и удивиться.

Кто это был?

Я?

Нет...

А что стало с тем человеком?

Его нет. Он ушел... и наверное, умер. А когда и как это произошло?

Альдонай ведает...

В этот раз Ганцу было тяжелее ждать конца ужина. Но мужчина старался.

Улыбался, шутил, рассказывал забавные истории... Гардрен помогал. Вирманину было легче. Он толком не знал Миранду.

И не знал Лилиан Иртон.

Джерисон Иртон — страшно. За дочь он убьет... всего лишь убьет. Раз — и все.

Лилиан Иртон...

Она — не убьет. И недобитый негодяй сильно пожалеет об этом. Ганц даже не сомневался.

Но всему настает конец. В том числе и ужину. И в библиотеке собрались четверо.

Джерисон Иртон, в черных брюках и белой рубашке. Камзол он накинул, но не застегивать, ни приводить в порядок не стал. Он у себя дома.

Миранда — переодевшаяся в домашнее платье цвета незрелой сливы. Волосы она переплела, и на грудь падала толстенная черная коса. Даже ленту вплести успела.

А вот украшений нет, только кольцо с изумрудом. Одно, на среднем пальце правой руки. Даже не украшение — символ статуса.

Виконтеса Иртон.

Бран Гардрен.

Одет нарочито просто, в кожаный камзол. Впрочем, на него что ни надень, горб не скроешь, и Бран отлично об этом осведомлен. А коли так — зачем украшаться?

Зато оружие при нем — дорогое. Простое, с рукоятями, обтянутыми акульей кожей, но отлично сбалансированное, попросту — восхитительное!

Из отличной стали, по руке... за такое лдобой дуэлянт левое ухо отдаст, и правое добавит.

Сам Ганц.

Тримейн одежде никогда значения не придавал, хотя и умел пользоваться. Как и любым оружием. А потому — простой серый камзол. Украшений на нем просто нет. Ни к чему. Один перстень с баронским сапфиром.

Первым слово взял Джерисон.

— Мири, Ганц просил меня поговорить с тобой. Так вот — я говорю сразу. Я против этой затеи. Но Ганц и Бран просили дать им возможность...

— Затеи? — уточнила Мири.

Ганц кашлянул.

— Мири, это действительно серьезно... ты уже взрослая.

— Надеюсь.

— И должна понимать, некоторые вещи не могут быть разглашены.

— Допустим, — Мири не собиралась спорить, неизвестно о чем.

— Дай мне слово, пожалуйста. Что все сказанное останется между нами.

Миранда помолчала пару минут.