Мы сделали свой выбор, кем пожертвовать: нашим сыном и внуком или чужой девушкой, и выбрали девушку. Мы думали, что поступаем правильно, потому что не бросаем своих в беде. И вот мы вернули Мишу домой. Переехали жить в другой район. Миша поступил в техникум, завел новых друзей и новых знакомых.
Не прошло и года, как к нам пришлось расплачиваться.
Первым пострадал папа…
Вечером, под Новый год, его сбила машина. Автомобилем управлял пьяный. Как оказалось он угнал эту машину, и в первые же минуты после происшествия сбежал. Его не нашли.
Папа очутился в больнице с переломами ног и позвоночника. Страдания его были ужасны. Привыкший чувствовать себя сильным и всегда здоровым, а теперь вынужденный лежать в одной позе, он плакал от бессилия и беспомощности. Выписали его только летом. От переживаний он сильно похудел.
Два месяца он ходил при помощи палки и стыдился этого. Он не мог поднимать гири и растягивать эспандер, не мог делать пробежки, и жил с ощущением растерянности.
Перед тем, как бросить палку – можно сказать в последний день, он снова оказался в больнице. Как раз из-за палки.
В дождливое утро папа вышел на прогулку, и его палка застряла в трещине в асфальте. Шел дождь, поэтому папочка не заметил трещину. Он дернулся, рука соскользнула с палки, и равновесие нарушилось. Папа упал и угодил коленом в острую выбоину, сломав колено и разрезав какую-то важную коленную связку. В больнице ему сделали операцию и сказали: «Танцевать вы пока не сможете, бегать тоже. В вашем возрасте организм восстанавливается медленно… Придется потерпеть».
Папа остался хромым. Палка для ходьбы теперь была всегда при нем, как наручные часы.
В это время я уже страдала из-за ожога, который получила от пролитого кипятка.
Это был очень странный несчастный случай. Странный потому, что я пострадала из-за невнимательности, а мне это не свойственно. Я никогда не была рассеянной, я всегда знала, где и что у меня лежит, как у всякой хорошей хозяйки. Например, штопальные иглы.
В выходной дней я варила компот из яблок и ягод. Стояла у плиты. Подходила к плите, отходила. На ногах у меня были, как всегда, домашние тапочки. Что могло со мной случиться? И вот случилось… Я наступила на штопальную иглу.
Накануне вечером я штопала, сидя за столом на кухне. Как всегда воткнула иглу в плотный волосяной шарик, который должен был затем отправиться в швейную шкатулку. Как волосяной шарик очутился на полу и как я его там не заметила, я до сих пор не знаю. Это немыслимое для меня происшествие.
Я взяла с плиты кастрюлю с кипящим компотом, шагнула к столу и в этот момент наступила на иглу.
Игла пробила тонкую картонную подошву тапочка и впилась в ступню. Я вскрикнула, дернулась и опрокинула на себя раскаленную жидкость. Обожгла живот и ноги.
Дома была моя мама, и она позвонила в больницу. Меня увезли в ожоговое отделение. Врач осмотрел меня и сказал, что хотя повреждения кожи и значительны, я поправлюсь и вернусь к нормальной жизни.
Ожоги превратились в раны, которые со временем стали заживать. Кроме одной и самой большой – на животе. С ней начались мои мучения.
Рана на животе загноилась и не поддавалась лечению. Что только с ней не делали! Однако она проявляла такие свойства, как строптивость и упрямство, словно была отдельным организмом.
У меня всегда было хорошее здоровье, всю мою жизнь. Я считала себя сильным человеком в плане здоровья. Никогда не простужалась не страдала расстройствами пищеварения. Не знала ни головных, ни прочих болей. Порезы и царапины заживали в считанные часы. И вдруг я не могу победить ожоговую рану! Не могу избавиться от нее!
Доктора говорили мне, что это редкий случай.
Меня выписали из больницы и наказали приходить на процедуры. Протекали недели, месяцы, а рана все не заживала. Я продолжала носить повязку, и она всегда была мокрая. Я очень устала и изнервничалась.
Продолжала ли я обращаться больницу? Каждую неделю! Но там мне помочь не могли.
Мне делали уколы, прописывали лекарства, лечили мазями, жидкостями и лучами, но по-прежнему ничто не сдвинулось с места.
В конце осени случилось новое страшное происшествие с моим папой. Он оступился, свалился в канализационную шахту и сильно побился. Повредил и без того поврежденное колено, сломал шею и ключицу, ушиб поясницу и порезал руки.
Когда он снова очутился в больнице, с ним произошло невероятное: он впал в отчаянье. Мой папа, сильный и смелый человек, физкультурник и оптимист, поддался унынию. Я пришла его навестить и не узнала его лица. О, как это ужасно – видеть родного человека с искаженным от печали лицом!
Я сказала: «Папочка, ну что же ты? Разве можно унывать? Опомнись!»
Папа отвернулся к стене. Я понимала: он не привык проигрывать и потому не может снести поражение. Еще бы: три несчастных случая за один год!
Я не знала, что нам обоим предстоит пережить еще не одно испытание судьбы.
Вскоре я пострадаю сильнее, чем мой отец. Я превращусь в инвалида… Но кто мог предупредить меня об этом? Разве это возможно?