Чужие отражения чужих тел

— Тебе приснился странный сон, — сказал Илья и напомнил: — Может ты забыла, но я сказал, что тебя люблю.

— Я запомню, — сказала Вера и прильнула к его губам. Испытывая дежавю со страстным поцелуем, Илья ничуть не жалел об этом. За окном завывал холодный ветер, не пытаясь разогнать тёмные тучи, превратившие день в серые сумерки. Они первый раз по-взрослому занимались любовью, испытывая необыкновенную взаимную нежность, способную серый день превратить яркий красочный калейдоскоп новых ощущений. Возможно, что в этот миг вспыхнула новая Вселенная, способная сделать нового Анимо, который преобразует её в цветущий сад жизни, в просторечии именуемый Раем.

Вероятно, уже наступил вечер, когда они очнулись от страсти и с затуманенными глазами, оглянулись вокруг. «Давно должна вернуться мама и дед с бабушкой. Где они пропадают?», — подумал Илья, прибирая постель и одеваясь.

— Они ищут твоего отца, — ответила Вера на его вопрос.

— Он же в командировке!? — удивился Илья, на что Вера ответила: — Нет, он пропал месяца четыре назад.

— Почему же мне не сказали? — удивился Илья, а Вера его успокоила: — Ты был ранен, и не хотели тебя расстраивать.

— Давай между собой не держать тайн, — предложил Илья, а Вера странно улыбнулась и согласилась: — С этого дня, о чём бы ты ни спросил, я буду говорить правду.

— А что случилось с отцом? — поинтересовался Илья.

— Насколько я знаю, его облик приняла одна тёмная сущность. Чтобы узнать, где твой отец, я должна покинуть тебя на некоторое время и найти эту сущность, — сказала Вера. Илья не понял, причём здесь Вера, и изобразил на лице недоумение и явное нежелание расставаться с ней.

— Я быстро вернусь, — пообещала Вера, направляясь к выходу из хаты, но Илья безапелляционно возразил: — Я не могу отпустить тебя одну.

Вера хмыкнула и вышла на улицу. Несмотря на лето, резкий ветер швырял мелкие льдинки, которые больно врезались в лицо. Ильи увязался за Верой, а когда в полутьме заглянул в её глаза, то заметил в них загоревшиеся бесики.

— Тогда держись, — предупредила Вера, но Илья заметил в её голосе некие мстительные нотки. Она крепко обняла его, а через секунду со скоростью пули врезалась в тёмное небо. Ошарашенный Илья смотрел на неё, как на сумасшедшую, а она откровенно смеялась над ним и над разбушевавшейся природой. Когда они оказались в стратосфере земли на стол в зале упал листок, выдранный из старой школьной тетрадки, на котором размашистым почерком Веры было написано:

«Мы летим ко мне домой, а потом вернёмся на Землю».

***

Вода отхлынула от Санкт-Петербурга, оставив за собой разрушенный город. Многие недавно построенные дома смыло в Финский залив, и они угловато торчали из воды, зияя дырами и торчащими прутьями арматуры. Над заливом царил смрад от многих тысяч раздутых тел, на которых сидели чайки и ожиревшие вороны. Снизу трупы глодали пришедшие в себя хищные рыбы. Единичные жители, чудом оставшиеся живыми, бродили по остаткам супермаркетов, выискивая в иле консервные банки, не раздавленные водой и сохранившиеся бутылки водки. Как таковых, улиц не осталось, все они затянулись илом вперемежку с деревьями и всяким сором, подхваченным водой по пути. В отличие от новых построек, старые дома сохранились лучше и у них, несмотря на снесённые крыши и продавленные потолки, ещё имелись стены, а кое-где и двери на верхних этажах, годящиеся для входа пернатых, но не людей.

Семён Иванович Котерман был одним из тех, кто выжил в ту страшную ночь в Санкт-Петербурге, когда на город обрушилась многометровая волна. Собственно говоря, выжили все мусульмане, иудеи и православные жители Санкт-Петербурга, только они об этом не знали. Так как Морти покинула свою работу, то смерти не стало для тех, кто верит в Рай и Ад, но им никто ничего не объяснил, отчего они тонули, а потом оживали. Все прочие атеисты, нудисты и пропагандисты плыли в сторону финского залива с раздутыми животами.

Семён Иванович не придерживался какой-либо веры, но искренне верил в Ад для всех петербургских чиновников и своих соседей, для невоспитанной молодёжи и распутных женщин, для местной управляющей компании и президента Санкт-Петербургского региона, а надеялся на Рай для себя лично. В эту грозную ночь он спал, как убитый, заткнув беруши в свои уши. Так что смерть свою Семён Иванович проспал, а очнулся на мокром кожаном диване. Такая коллизия случалась с ним и раньше в связи с излишним содержанием алкоголя в крови и недержанием мочи, потому Семён Иванович не расстроился, а только вытер диван флагом мебельной фирмы «Ноев ковчег», в коей он служил ночным сторожем. Свою производственную одежду Семён Иванович сушить не стал, полагая, что горячее тело, после воздаяния Бахусу, без проблем высушит костюм и рубашку.