Чужие пространства

– Пропусти меня, Кжан, я рассчитаюсь с тобой и, кроме того, обещаю, если мне удастся найти выход, я не уйду без тебя.

Секунду они молча смотрели в глаза друг другу, потом Кжан посторонился и, пропуская Романа, пробормотал:

– Впервые встречаю человека, который добровольно решил погибнуть от этой твари.

Подъемник представлял собой простую веревку с узлами, перекинутую через блок. Любые механизмы сложнее этого находились здесь под запретом. Когда Роман уже скользил вниз по стволу, Кжан нагнулся и проговорил ему вслед:

– В шестом штреке, идущем параллельно четвертому, есть узкий пролом. Попробуй затаиться там. Может быть, тебе повезет. Но если он тебя учует, его не остановит никакая скала.

Роман опаздывал – шаги неведомого существа становились все слабее, содрогания почвы ощущались едва заметно. И все же он успел срезать путь и выйти наперехват зверю, если это был зверь…

В круговерти подземного лабиринта он, должно быть, все же потерял нужное направление и совершенно неожиданно для себя увидел в десяти метрах выхваченную из мрака слабым светом фонаря морду зверя, идущего ему навстречу. В каждом его шаге чувствовались сдержанная стремительность и переливчатость мышц. Роман даже не успел испугаться, а зверь был уже совсем рядом, словно огромная черная капля ртути перетекла из глубины прохода, проскочила в мгновение ока еще разделявшие их метры.

Человек и существо иного мира медленно шли навстречу друг другу. Человек бросил копье на дно штрека и шел безоружным, только крепко сжимая фонарь, словно и в эти, возможно, последние свои минуты желая лишь одного – видеть. Видеть бугорчатую переливчатую громаду зверя, заполнявшую своей массой всю трехметровую трубу забоя до самого потолка. Видеть лапы, заканчивающиеся не когтями, как он ожидал, а мягкими широкими кожаными подушками. Вот отчего так долго не встречались ему следы диковинного зверя, похожего скорее на огромного разгневанного гиппопотама, чем на крысу.

Видеть два огромных, с проблеском, немигающих глаза, губы, с присвистом всасывающие воздух сквозь лезвия желтоватых полуметровых клыков.

Роман не искал опасности специально и не хотел погибать в этой тупой и, должно быть, огромной пасти, которая пока только угадывалась за почти добродушной складкой губ.

Бежать было поздно, а паника и слепой смертный ужас не могли так быстро справиться с тренированным сознанием Романа.

Человек не побежал, спокойно, с достоинством шагнув навстречу зверю. И зверь остановился, пораженный неслыханной дерзостью жалкой букашки. Тогда человек сделал еще один шаг вперед и стоял теперь внизу, под самой мордой зверя, и тому пришлось повернуть голову. Словно черный паровоз развернулся над ним, опустив вниз голубой фонарь глаза, чтобы лучше видеть нахальную козявку.

Так они и стояли минуту-две, может, больше – кто их считает, такие минуты? А потом в глубинах этого необъятного зверя зародился не то стон, не то клекот. Словно он хотел рассказать о том, как нелегко быть пугалом для всего живого сразу в двух параллельных мирах.

Тоской и безмерным одиночеством пахнуло на Романа от этого звука, и тогда, совершенно неожиданно для себя, он протянул руку и погладил морду зверя, как привык это делать у себя дома, повстречав на зеленом лугу заблудившуюся лошадь. Бездна страха, непонимания, злобы между ними вдруг стала меньше от этого простого жеста. Зверь медленно попятился, словно боясь неосторожным движением причинить вред стоящему перед ним человеку. И через какое-то мгновение Роман остался один.

Глава 4

С утра снова лил дождь и ядовитый туман наползал с моря. Жесточайший приступ астмы не позволил Крестову подняться с кровати. Но Роман был только рад тому, что капитан мстительно отказался взять его в свою поисковую группу третьим. Наконец-то, впервые после его появления на острове, выдался по-настоящему свободный день.

В аптечке не нашлось ничего дельного, и ему пришлось лечить Кжана дедовскими методами – дыхательной гимнастикой, ингаляцией горячим паром, теплом и покоем. Укутав ему ноги теплым одеялом и убедившись, что тот впервые после бессонной ночи заснул, Роман получил возможность без помех осмотреть остров, на который его занесла судьба.

Из стоящего на возвышении барака территория рудника казалась непропорционально маленькой. Сразу за окраиной поселка, совсем рядом, виднелось море. Поселок словно вымер – здесь не было обслуживающего персонала, все старатели с раннего утра спускались в шахты. Но кто-то должен обменивать мерлит на продукты, получать необходимое снаряжение, медикаменты, и этот «кто-то» наверняка капитан. Тогда у него должен быть канал экстренной связи с материком на случай крайней необходимости. Вполне возможно, что этот человек играет здесь двойную роль. Трудно представить подобную колонию без надсмотрщика, пусть даже тайного, замаскированного под обычного старателя…