Чужие сны

— Ніякої політики, — прошипел пятнистый от злости мозг политсовета, которого уже несла волна жгучей ненависти к насмешникам, — чисто людське питання. Якщо жид пише про жидів та для жидів — це зрозуміло. Але тут, шановне панство, інша справа — росіянин, який вважає себе українцем, пише російською про древніх жидів та має наглість годувати цією поганою стравою українців. Дивні асоціації маєте, таварищ Давидов, якщо нас, сучасних українців, порівнюєте з вашими викопними невдахами-родичами. Кому зі справжніх патріотів цікаві твої хворі висєри, москалику?

На Цимбалюка были направлены две телевизионные камеры и с десяток мобильных телефонов, но разошедшегося Богдасика мог остановить только выстрел в лоб, а пистолета у пани Ларисы с собой не было. Пани Лариса сама была не подарок и зачастую несла такое, что счетчик на ютубе разогревался докрасна. Но подобная ксенофобия была запредельна даже для нее.

«Ай да Пушкин! — подумал Денис. — Ай да сукин сын!»

Давыдов, не скрывая широкую, как разлив Днепра, улыбку, перевел взгляд на Родионова. И этот мускулистый мачо считал себя мастером провокаций! Да он мне в подметки не годится!

Вся тщательно спланированная «культурная» акция стремительно сваливалась в откровенный маргинес. Отрицательный эффект от антисемитского спича одного из лидеров «Вільності», имеющий все шансы набрать в ютубе миллион просмотров за сутки, можно было сравнить только с минетом Моники Левински, да и то лишь отчасти.

И поделом, подумал Денис злорадно, не надо брать с собой на важное дело невоспитанных домашних животных!

В общем-то дело было сделано, для удачной рекламной акции не хватало только драки, но зал уже кипел. Несколько сильно широкоплечих интеллигентных мужчин еврейской наружности рассекали толпу с целеустремленностью и уверенностью ледокольных буксиров, идущих к фарватеру, но Давыдов сильно сомневался, что их целью является проводы Цимбалюка в безопасные воды.

Богдасик их еще не видел, он смотрел на Давыдова и клацал зубами, а вот Родионов увидел и что-то быстро сказал в телефон. Почти сразу на первом этаже зазвенели стекла, что-то упало, раздался женский визг, а потом мужской бас удивительно спокойно сказал: «Да идите вы нахуй!». В общем, мероприятие в одно мгновенье стало по-настоящему культурным.

В воздухе замелькали кулаки, протяжно взвыл Цимбалюк. Парень-атошник договорил что-то в трубку, сунул телефон в карман, и бросился вниз, где, судя по звукам, сцепились по-серьезному.

— Я в полицию звоню, — сообщил Новицкий, снова демонстрируя Давыдову экран смартфона.

Камера снимала происходящее снаружи. Стеклянные двери в магазин «Буква» были выбиты и висели в петлях наперекосяк. Драка шла в нижнем зале, и именно ее было отлично слышно.

Крепкие ребята, только что оравшие Давыдову «Ганьба» с тротуара, теперь пытались разгромить магазин, но не менее крепкие ребята, пришедшие на встречу с Давыдовым, оказывали им организованное сопротивление. Остальная публика в драке участвовала по мере возможности или по зову сердца. В общем, телевизионщикам было что снимать.

— Пусть не спешат, — попросил издателя Денис, вставая, — у меня тут дело есть… Никогда себе не прощу! Такая возможность!

Новицкий поднял на Давыдова удивленный взгляд:

— И не думай!

— Подарок Кары, не потеряй! — попросил Денис и сунул в руки Алекса часы. — Не волнуйся, я вырос в приличной подворотне!

Давыдов нашел глазами Родионова и ухмыльнулся.

Родионов ухмыльнулся в ответ.

Через несколько секунд они уже награждали друг друга увесистыми тумаками. Сильно размахнуться в толпе не получалось, но оба получали удовольствие не столько от результата, сколько от самого процесса. Снаружи завыли полицейские сирены, по-видимому, кто-то сообразил вызвать патрульных раньше Новицкого, но приезд полиции ничего не дал, книголюбы расходиться не собирались.

Родионов разбил Давыдову нос, а Денис удачно подбил радикалу бровь, да так, что она наполовину закрыла неприятелю обзор с правого глаза.

Мимо них два аидише-богатыря на кулаках пронесли Богдасика. За ним, колотя наманикюренными лапками по широченной спине одного из обидчиков, повизгивая, просеменила пани Лариса.

Под мигание синих ламп народ бросился наружу, и Давыдова с противником вынесло в основной зал, нынче напоминавший курятник после взрыва. Давыдов крепко держал Родионова за грудки, норовя пнуть под колено. Родионов мостился боднуть Дениса в лицо, но промахивался.

Полицейские вовнутрь не спешили, тем более что толпа Давыдовских читателей валила на улицу, как болельщики с корриды. Давыдов вспомнил молодость, и впечатал каблук в носок правой ноги недруга. Родионов взвыл и ударил Давыдова коленом в пах, но Денис увернулся и удар пришелся в бедро.

Родионовские братки, завидев шефа, бросились ему на помощь, и Давыдов понял, что сейчас окажется в той же ситуации, что антисемит Богдасик — один в стане врагов.

И Денис не ошибся — дрались специально обученные пацаны не хуже, чем кричали «Ганьба».