Чужие сны

Давыдов страдальчески сморщился.

— Без этого не обойтись, — сочувственно сказал Кирилл. — Но ты все поймешь.

И он действительно понял.

Мир Зеро. Станция наблюдателей. Ноябрь

— И ты доволен? — спросил Люциус, иронично подняв рыжую бровь. — Ты все еще считаешь, что демиург все исправит?

— Гм… — Дэмиен оторвал глаза от экрана, в центре которого горел камин и сидели друг напротив друга за небольшим столом два человека — мужчина и женщина. — Что-то не припомню, чтобы хоть один созданный нами деформатор заходил так далеко. А ты?

Люциус хмыкнул:

— То есть шанс проверить, можно ли порвать струны и развести Параллели, мы уже потеряли?

— Не я придумал касание…

— Он? — Люциус кивнул на экран.

— Сомневаюсь. Есть законы природы, друг мой. Они сильнее, чем наши с тобой желания и умения. И значат значительно больше, чем наш опыт. Касание миров — закон природы…

— А твой демиург?

— Почему мой? — искренне удивился Дэмиен. — Он не мой. Он тоже явление природы, просто несколько другой природы.

— Ты избегаешь слова «божественной»?

— Ну Люциус! Разве мы с тобой можем абстрактно рассуждать о понятии «бог»?

Дэмиен включил-выключил свою улыбку, похожую на болезненную гримасу.

— Для кого-то мы с тобой тоже боги. Но мы-то знаем, что это не так! Мы — просто нечеловеческие существа.

— И в то же время мы то, из чего выросли люди, — сказал Люциус. — Забавно, да?

Дэмиен некоторое время подумал, глядя на голограмму перед собой.

— Пожалуй. Между нами много общего, возможно, даже больше, чем между детьми и родителями. Но мы чужие, Люциус. Мы слишком стары, чтобы быть ими. Понимаешь, особого выбора нет — или лекарство сработает, или не сработает. Это Касание заканчивается смертью трех миров из бесконечного множества. Жаль, но для нас с тобой это просто вопрос перемены места жительства. Другие пейзажи, другая еда, другие напитки, другие женщины. А вот для них — нет! Для них это конец! Так что в моей попытке использовать для спасения цивилизации демиурга из местных, я не вижу ничего дурного.

— Ты никогда не верил в сказки.

— Демиурги были, — сказал Дэмиен твердо. — Они создали наш мир — и исчезли. Но они всегда возвращаются в нужный момент.

Люциус тяжело вздохнул:

— И это говоришь мне ты? Извечный?

Рот-ящик распахнулся и захлопнулся:

— Мы сами придумали себе прозвище, Люциус. Вначале все равно был демиург. Все началось с них.

— И на них и закончится?

Дэмиен покачал головой:

— Не знаю. Тот редкий случай, когда я не знаю. И мне интересно.

Мир Зеро. Нью-Йорк. Точка касания

Ночь получилась веселая.

Часов с восьми вечера клиент шел косяком, причем все поездки случились дальние, на хорошую сумму. Уже к полуночи Луис заработал больше 400 долларов — не предел мечтаний, но вполне достойная сумма. Можно ехать домой, если ты не хочешь заработать втрое больше — потому что таким везением не разбрасываются.

Луис остался на работе и не пожалел.

К утру в копилке уже было больше тысячи, и несмотря на тяжелую голову и боль в спине Луис чувствовал себя довольным. Клубы, аэропорты, шоу… Субботняя ночь — чудесное время, чтобы срубить несколько сотен баксов. Кто-то гуляет, а кому-то — доход!

К четырем часам утра он проголодался и заехал к Сэмми — таких чудесных тако во всем Нью-Йорке не найти! — перекусил, выпил обжигающий крепкий кофе с перцем и корицей в соседней забегаловке и поехал добивать ночь до конца.

К восьми небо стало серым, Луиса начало клонить в сон и он решил, что текущий заказ станет последним.

Клиенты работали на государство.

Луис влет просекал таких, он сам некоторое время пахал на дядю Сэма, и не ошибался. Клиенты сели в машину возле здания ООН и назвали адрес в районе Бэттэри Парка — идеальный вариант для усталого таксиста.

Женщина лет сорока, белая, красивая, ухоженная, но с покрасневшими от бессонницы глазами, и мужик лет пятидесяти пяти — крепкий, седой, лобастый, с акцентом в речи — Луис не понял, с каким, но явно нездешним. Оба одеты не для вечеринок, у мужика явно военная выправка.

Обычно Луис не прислушивался к разговорам пассажиров, и сегодня не собирался, но услышал слово «Куба» и сразу насторожил уши. Еще неделю назад на Карибах творилось черт знает что, но вчера накрыло Гавану, а Гавана — хоть Луис и сбежал с «острова свободы» больше 20 лет назад — город ему не чужой.

Говорили вполголоса, на английском, и из сказанного выходило, что Куба тонет, как корабль, получивший пробоину, Гавана на три четверти под водой, а людей пытаются вывозить, но возможностей мало, так как не только на Кубе проблемы. Проблемы везде.

Луис услышал название «Москва» и вспомнил, что еще утром о Москве говорили по всем каналам. Какая-то пирамида, выросшая вместо правительственного квартала в центре города! И президент пропал без вести. Жуть! Луис и фильмы о Годзилле не любил, а уж представить себе такие события в жизни было просто жутко.