Чужие сны

— Не один, — возразил Беленький. — Со мной. Ну наконец-то! Несут!

Официанты принесли пиццу, тарелочки с антипасти, Давыдов отказался от вина (его все еще мутило при мысли о спиртном) и налил себе минеральной воды.

Карина смотрела на них из прокатной машины, припаркованной на другой стороне улицы, благо столик стоял у самого окна, и вся компания была как на ладони. Она рассмотрела даже книгу, которую принес в ресторан Новицкий.

Она курила уже третью сигарету, во рту было горько, в автомобиле начало вонять холодным дымом, а она все сидела и сидела, изредка заводя двигатель, чтобы погреться, хотя давно должна была ехать и делать дело. Но Мишка был так похож на Дениса, только молодого, которого она уже успела забыть. А Денис выглядел таким уставшим. И эти темные круги под глазами — ему нельзя много пить, здоровье уже не то!

Сигарета упала в мокрый снег, разбавленный реагентом, и противно зашипела. Кира повернула ключ зажигания, дешевый прокатный «хендэ», вздрогнул щуплым металлическим телом, а потом ровно заурчал.

«Пора, — подумала Кира, выруливая на дорогу. — Ты же знаешь правила, девочка? Это не человек, это мишень. Это рычаг, которым ты можешь вернуть свой мир. Он тебе никто. Просто ты — это ее отражение. А отражения — они исчезают, если разбить зеркало».

Серый автомобильчик с логотипом «Hertz» на дверце выбросил из выхлопной трубы облачко сизого дыма и влился в поток машин.

Мир Зеро. Париж. Точка касания. Ноябрь

Мамочка водил машину, как выпивший раллист: то разгонялся так, что витрины сливались в цветные полосы, то тормозил «в пол».

— Завязывай, — пророкотал Китаец, в очередной раз упираясь руками в приборную доску, — меня от твоих трюков тошнит.

После джампа Китаец оказался не маленьким круглоголовым человечком, а здоровенным афроевропейцем — косая сажень в плечах, и от него любые слова звучали, как угроза.

Но Мамочку грозным рычанием было не пронять, он только глянул на Китайца мрачно и переключил коробку со вкусным щелчком. Мотор взревел, и машинку бросило вперед так, что Мамочка едва успел прошмыгнуть в узкий промежуток между минивэном и черным «ситроеном» с величественной дамой за рулем.

Валере Иванову — Мамочке — на этот раз с телом повезло меньше, чем остальным, хотя старичок, в которого он влетел, был на редкость крепеньким, с седой курчавой шевелюрой и шикарным зубным протезом «здравствуй, Голливуд!», сверкавшим в полумраке салона, как лунная дорожка на морской глади.

— Окно открой, — посоветовал Мамочка и постучал по часам на торпеде сухой ручкой с безупречным маникюром. — Полегчает! У нас на все про все чуть больше часа, так что потерпишь.

Китаец хмыкнул.

Лоскуток с Давыдовым устроились на заднем сиденье полицейского «пежо», причем Толик, глядя на Кирилловы голые колени, ехидно лыбился.

— Совесть имей, скотина, — буркнул Давыдов, оправляя широкий кожаный пояс, которой никто в здравом уме не назвал бы юбкой. — Тебе бы так…

Лоскутов хихикнул.

— Теперь понимаешь, какой скотиной ты всегда был? Да ладно тебе, Давыд, не парься — бывает и хуже! Телка из тебя получилась вполне! Я бы вдул!

Кирилл подумал было ехидно ответить, но промолчал.

Учитывая, что даже во время обычного джампа можно влететь в тело не к месту подвернувшейся крупной собаки, то оказаться обыкновенной полуодетой жрицей ночи во время непредсказуемого джамп-аута — реально большая удача.

Им всем в общем-то повезло. И с телами, и с машиной, и с полицейскими стволами. Жаловаться — удачу гневить. А гневить удачу Давыдов не хотел ни в коем случае. Пока все шло хуже, чем хотелось бы, но значительно лучше, чем могло пойти при таких обстоятельствах. Крыс, обычно спокойный, как выпивший прозектор, нервничал страшно — отправлять троих классных оперативников и одного марафонца в точку касания было настоящим безрассудством! Вот только ничего другого сделать было нельзя. Хотя — нет! Еще можно сидеть и ждать, пока все наладится. Но Крыс-то прекрасно знал, что ничего никогда не налаживается само собой, только делается хуже.

И они прыгнули. Шагнули наугад, как с моста — в темную воду, ожидая чего угодно — смерти, безумия, падения в тоннель множественных миров, а оказались в охваченном паникой городе, в тесноватой полицейской машинке. Но живые и здоровые, не разложившиеся на молекулы… Так что отсутствие яиц и наличие силиконовой груди можно считать удачной шуткой хаотического расчета, но никак не трагедией.

Давыдов свел колени. Все-таки отсутствие мужских причиндалов в причинном месте нервировало сильно, до зубовного скрежета, и не в одной привычке дело!

Они едва выбрались с Монмартра.

Город Мамочка знал плохо, но выручил GPS, отображавший дорожную ситуацию в реальном времени.

Район оцепили, асфальт во многих местах потрескался — его рассекли трещины. Местами провалилась брусчатка и из-под земли били фонтаны воды и пара. На улицах толпились испуганные люди, рвали ночь и дождевую муть мигалки полицейских и пожарных машин. Похоже, что городские власти начали эвакуацию района.