Чужие сны

…Корлит, забыв о жемчуге, с интересом наблюдал за маленькой девочкой, осторожно подошедшей к кромке воды. Она, вытаращив глазенки, смотрела на плещущихся в волнах дарейтов, и на ее темном круглом личике был написан такой восторг, что мальчик не выдержал и рассмеялся. Девочка оглянулась.

— А, ученик шамана, — сказала она серьезно. — Ты с ними знаком, с этими хорошенькими?

— Ты думаешь, они хорошенькие? — давясь от смеха, спросил Корлит. — Глупая ты! Зачем пришла сюда?

Но, услышав ответ девочки, он изумленно умолк.

— Они меня позвали…

Глава 4

Корлит, выйдя из дома, задержался на несколько мгновений на высоком крыльце, оглядывая двор, огород, молодой фруктовый сад… Конюх уже торопливо подводил оседланного коня в богатой, украшенной серебром и черным жемчугом сбруе.

Джела, с младенцем на руках, встала в распахнутых дверях, любуясь своим красивым и сильным мужем. Джела улыбалась, но в глубине ее души жила неумирающая тревога. Она была уже немолода, седьмой ребенок дался ей тяжело, и, скорее всего, больше у них с Кордитом детей не будет… а из тех, что у них родились, только третий, Анор, оказался способен говорить с дарейтами. Конечно, оставалась надежда еще и на ту малышку, что сейчас мирно посапывала на руках матери… но все-таки Джела боялась, что умение слышать море умрет вместе с их семьей. И что тогда будет с ларитами?..

За те сорок лет, что прошли после их изгнания из степей, лариты превратились в богатое оседлое племя. Их маленький поселок начал .понемногу превращаться в настоящий город, вокруг которого уже рос крепостной вал. Но до сих пор их богатство зависело только от дарейтов. И вряд ли потом будет по-другому. Да, лариты научились отлично торговать, но для продажи они имели только то, что приносили морские жители, — жемчуг и самородное золото, да еще красивые витые раковины, которые охотно покупали степные племена. Иногда лариты снаряжали караван в самые дальние из известных им краев, на запад, к подножию великих гор, и туда они везли самый дорогой черный жемчуг и отборный перламутр, а привозили домой удивительно острые и надежные мечи и ножи, большие, тщательно отполированные зеркала из неизвестного белого металла, каменные ярко-голубые бусы и затейливой работы перстни и серьги из красного горного золота, со сверкающими каменьями — зелеными, красными, фиолетовыми…

Но лариты так и не научились ни строить лодки, ни ловить рыбу, ни сами искать жемчуг на морском дне.

И Джела не раз уже думала о том, что племя , превращается в нахлебника, живущего милостью дарейтов.

Старшие внуки Джелы и Корлита от двух первых сыновей не обладали даром говорить с морем. Внуки от старших дочерей были пока что очень малы, тут оставалась надежда. Третья дочь сама еще почти ребенок, но все же она не настолько юная, чтобы можно было всерьез рассчитывать на то, что она услышит зов дарейтов — ей уже десять лет.

А ее третий сын, единственный из всех детей обладающий даром и доживающий на свете двадцать седьмой год, до сих пор не выбрал себе жену и даже слышать не хочет о том, чтобы обзаводиться семьей.

Ну, может быть, малышка, на рождение которой никто в общем-то и не рассчитывал, станет опорой племени?..

Джела, еще раз улыбнувшись на прощанье мужу, вздохнула и вернулась в дом. Пора было кормить крошку Анораль…

…Кордит не спеша ехал по улице, поглядывая на крепкие дома и размышляя о предстоящей встрече со старейшиной племени. Разговор предстоял нелегкий. Корлит — впрочем, не в первый уже раз, — собирался поговорить с Торидом о том, что нужно послать нескольких молодых людей на западное побережье, к рыбакам — чтобы научились и строить лодки, и добывать рыбу и жемчуг. Нельзя вечно рассчитывать на дарейтов. Нельзя вечно платить рыбакам и охотникам. И нужно учиться самим разводить скот и растить зерно. Ведь лариты в последние годы обленились настолько, что не хотят даже сажать возле домов огороды, не говоря уже о том, чтобы заводить сады, за которыми требуется немалый уход. Старый вождь, Вепрь Гирейт, умерший уже больше десяти лет назад, хотел все это сделать — но не нашел юношей, согласных отправиться надолго в чужие края. А Торид и не думает ни о чем таком. Он всем доволен…

И еще Корлит поневоле то и дело возвращался мыслями к своему третьему сыну, Анору.

И от этих мыслей Кордиту становилось очень больно.

Анор хотел в жизни только одного — чтобы ему не мешали лазать по скалам и рисовать картинки. Он даже слышать не желал о том, чтобы отделиться от отца и зажить своей семьей. Ему не нужны были ни жена, ни дети. Он не отказывался передавать дарейтам просьбы ларитов — но и только. А о чем еще он говорил с морскими жителями —никто не знал. Но он говорил с ними, и подолгу — это ни для кого не было секретом. Анор иной раз проводил на берегу многие дни подряд и даже ночевал прямо у моря, на песке… и дарейты выходили к нему гораздо чаще, чем к своим старым знакомым — Кордиту и Джеле.

Кордит не раз пытался расспросить сына, узнать, что говорят ему дарейты. Однако Анор уходил от разговора. И лишь однажды он ответил: